Удивительное дело: дед теряет рукавичку, а на новоселье зимой прибегает не только мышка, но и лягушка! Что происходит дальше и что за XXXL размер у этого изделия?..
Рукавичка
Шел дед лесом, а за ним бежала собачка. Шел дед, шел, да и
обронил рукавичку. Вот бежит мышка, влезла в эту рукавичку и говорит:
— Тут я буду жить.
А в это время лягушка — прыг-прыг! — спрашивает:
— Кто, кто в рукавичке живет?
— Мышка — поскребушка. А ты кто?
— А я лягушка — попрыгушка. Пусти и меня!
— Иди.
Вот их уже двое. Бежит зайчик. Подбежал к рукавичке,
спрашивает:
— Кто, кто в рукавичке живет?
— Мышка — поскребушка, лягушка — попрыгушка. А ты кто?
— А я зайчик — побегайчик. Пустите и меня!
— Иди.
Вот их уже трое. Бежит лисичка:
— Кто, кто в рукавичке живет?
— Мышка — поскребушка, лягушка — попрыгушка да зайчик — побегайчик.
А ты кто?
-А я лисичка-сестричка. Пустите и меня!
Вот их уже четверо сидит. Глядь, бежит волчок — и тоже к
рукавичке, да и спрашивает:
— Кто, кто в рукавичке живет?
— Мышка — поскребушка, лягушка — попрыгушка, зайчик — побегайчик
да лисичка-сестричка. А ты кто?
— А я волчок — серый бочок. Пустите и меня!
— Ну иди!
Влез и этот. Уже стало их пятеро. Откуда ни возьмись, бредет
кабан:
— Хро-хро-хро, кто в рукавичке живет?
— Мышка — поскребушка, лягушка — попрыгушка, зайчик — побегайчик,
лисичка-сестричка да волчок — серый бочок. А ты кто?
— А я кабан — клыкан. Пустите и меня!
Вот беда, всем в рукавичку охота.
— Тебе и не влезть!
— Как-нибудь влезу, пустите!
— Ну, что ж с тобой поделаешь, лезь!
Влез и этот. Уже их шестеро. И так им тесно, что не
повернуться! А тут затрещали сучья: вылезает медведь и тоже к рукавичке
подходит, ревет:
— Кто, кто в рукавичке живет?
— Мышка — поскребушка, лягушка — попрыгушка, зайчик — побегайчик,
лисичка-сестричка, волчок — серый бочок да кабан — клыкан. А ты кто?
— Гу-гу-гу, вас тут многовато! А я медведюшка — батюшка.
Пустите и меня!
— Как же мы тебя пустим? Ведь и так тесно.
— Да как-нибудь!
— Ну уж иди, только с краешку!
Влез и этот. Семеро стало, да так тесно, что рукавичка того
и гляди, разорвется.
А тем временем дед хватился — нету рукавички. Он тогда
вернулся искать ее. А собачка вперед побежала. Бежала, бежала, смотрит — лежит
рукавичка и пошевеливается. Собачка тогда:
— Гав-гав-гав!
Звери испугались, из рукавички вырвались — да врассыпную по
лесу. А дед пришел и забрал рукавичку.
Добрая история о медвежонке, который превратился в снежинку и о ёжике, который преданно ждал, когда его друг поправится!
Зимняя сказка
С утра падал снег. Медвежонок сидел на опушке леса на пеньке, задрав голову, и считал, и слизывал упавшие на нос снежинки.
Снежинки падали сладкие, пушистые и прежде, чем опуститься совсем, привставали на цыпочки. Ах как это было весело!
«Седьмая», — прошептал Медвежонок и, полюбовавшись всласть, облизал нос.
Но снежинки были заколдованные: они не таяли и продолжали оставаться такими же пушистыми у Медвежонка в животе.
«Ах, здравствуйте, голубушка! — сказали шесть снежинок своей подруге, когда она очутилась рядом с ними. — В лесу так же безветренно? Медвежонок по-прежнему сидит на пеньке? Ах какой смешной Медвежонок!»
Медвежонок слышал, что кто-то в животе у него разговаривает, но не обращал внимания.
А снег все падал и падал. Снежинки все чаще опускались Медвежонку на нос, приседали и, улыбаясь, говорили: «Здравствуй, Медвежонок!»
«Очень приятно, — говорил Медвежонок. — Вы — шестьдесят восьмая». И облизывался.
К вечеру он съел триста снежинок, и ему стало так холодно, что он едва добрался до берлоги и сразу уснул. И ему приснилось, что он — пушистая, мягкая снежинка... И что он опустился на нос какому-то Медвежонку и сказал: «Здравствуй, Медвежонок!» — а в ответ услышал: «Очень приятно, вы — триста двадцатая...»
«Лам-па-ра-пам!» — заиграла музыка. И Медвежонок закружился в сладком, волшебном танце, и триста снежинок закружились вместе с ним. Они мелькали впереди, сзади, сбоку и, когда он уставал, подхватывали его, и он кружился, кружился, кружился...
Всю зиму Медвежонок болел. Нос у него был сухой и горячий, а в животе плясали снежинки. И только весной, когда по всему лесу зазвенела капель и прилетели птицы, он открыл глаза и увидел на табуретке Ёжика. Ёжик улыбался и шевелил иголками.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Медвежонок.
— Жду, когда ты выздоровеешь, — ответил Ёжик.
— Долго?
— Всю зиму. Я, как узнал, что ты объелся снегом — сразу перетащил все свои припасы к тебе...
— И всю зиму ты сидел возле меня на табуретке?
— Да, я поил тебя еловым отваром и прикладывал к животу сушеную травку...
— Не помню, — сказал Медвежонок.
— Еще бы! — вздохнул Ёжик. — Ты всю зиму говорил, что ты — снежинка. Я так боялся, что ты растаешь к весне...
Терапевтическая сказка, которая поможет справиться с проблемой грубого поведения у детей и неуважения к старшим. Мало ли, где ребенок может подцепить дурной пример :((
Волшебные капли
В начале осени, когда подули первые ветра, и заморосил грибной дождик, что-то странное стало происходить с бельчонком Мико. Раньше он был вежливым и добрым зверёнком, а тут вдруг стал капризничать, кричать, топать ножкой, если что-то происходило не так, как он хотел, и совсем забыл вежливые слова. Мама-белка очень расстраивалась и качала головой. Никак не могла она понять, что же случилось с её любимым сыночком. Думала она, думала и придумала.
— Завтра мы пойдём с тобой к лесному доктору, барсуку, — сказала она как-то Мико перед сном.
— Зачем? Я же здоров! – удивился бельчонок.
— Боюсь, что не здоров, — ответила его мама. – Что-то происходит с тобой: капризничаешь, кричишь, совсем разучился красиво разговаривать. Подумала я хорошо и поняла, что это скорей всего какая-то неизвестная мне болезнь. Ведь это началось совсем недавно, и раньше ты таким не был!
— Ладно, мам, — кивнул Мико. – Мне и самому не нравится кричать, а почему так получается, я и не знаю.
После этих слов укрылся бельчонок своим пушистым хвостом и заснул. А поутру собрались они с мамой и отправились к доктору барсуку, который жил на окраине леса возле разлапистой скособоченной ели.
Осмотрел доктор бельчонка, нахмурился, покачал своей большой пушистой головой, почесал за ухом и произнёс:
— Боюсь, что я тут ничем помочь не могу. Не болезнь это, а колдовство.
— Как колдовство?! – испугалась мама-белка.
— Объявился в нашем лесу злой волшебник. Не нравятся ему добрые дети, которые хорошо себя ведут и красиво разговаривают. Вот он и заколдовывает зверят. Вместо того, чтобы красиво разговаривать, вежливо просить, они кричат, грубят и капризничают. Совсем как ты, Мико.
— Теперь всё понятно, — грустно кивнула головой мама-белка. – То-то я думаю, что моего сына как подменили! И что же нам теперь делать, если вы не можете помочь моему бельчонку? Если честно, то я и сама ужасно устала, от его крика, грубости и капризов. Даже голова болит.
Доктор барсук задумался, снова почесал за ухом, взглянул на бельчонка Мико, потом на маму-белку и произнёс:
— Что правда, то правда. Мико я помочь не могу. А вот вам, пожалуй, смогу помочь. Выпишу-ка я вам рецепт на одни необыкновенные капли. Будете закапывать их два раза в день в каждое ухо.
— Что же это за капли?! — удивилась мама-белка. – Заколдовали-то не меня!
— Эти капли, — улыбнулся доктор барсук, — помогут вам не слышать грубостей, криков и капризов. Как я уже сказал, не простые они, волшебные – помогают ушкам не слышать груости. Когда Мико будет разговаривать с вами как раньше, спокойно и красиво, вы будете его слышать, а как начнёт кричать да грубить, вы просто ничего слышать не будете. Вы же сами сказали, что устали от его криков да капризов.
— Спасибо вам, доктор, — поблагодарила мама-белка.
— А я? А как же я? – спросил бельчонок дрожащим голосом. – Я что, всю жизнь буду заколдованным? Буду грубить, кричать и капризничать? Неужели для меня нет таких волшебных капель?!
— Капель, к сожалению, нет. Единственное средство против этого злого колдовства – самому захотеть от него избавиться и стараться разговаривать с мамой, да и со всеми окружающими, красиво, без криков и грубости.
— Я всё понял, доктор. Я буду стараться, честное слов! – пообещал Мико.
Попрощались белка и бельчонок с доктором барсуком, зашли в лесную аптеку за каплями, а затем отправились домой. По приходу мама-белка сразу закапала себе капли в уши и пошла на кухню — готовить обед. Мико же принялся играть в свой любимый конструктор из шишек. Вскоре ему захотелось чего-нибудь сладенького, и он отправился на кухню к маме-белке.
— Мама, я хочу варенья, — сказал Мико.
— Нет, сынок. Сейчас варенье я тебе не дам. Вот пообедаем, а потом будет сладкое, — ответила ему мама.
— Нет, хочу сейчас! Дай мне варенье! Не хочу ждать! – закричал, заплакал, затопал ножкой бельчонок.
Мико-то кричит и плачет, а мама стоит к нему спиной, режет овощи для супа и никак на его крик не реагирует. Сначала Мико ещё больше разозлился, а потом вспомнил про волшебные капли и понял, что мама его просто не слышит.
— Мамочка, можно мне одну маленькую ложечку варенья! До обеда ещё долго, ты только суп начала варить. Ну, пожалуйста, — снова попросил он маму, но только уже без криков.
— Ну, ладно, — улыбнулась белка. – Одну ложечку можно. Тебе какого: яблочного или земляничного?
С того самого дня ушки мамы-белки перестали слышать грубости и крики, она ведь не забывала закапывать их два раза в день. Белка слышала своего сына только тогда, когда он говорил с ней красивым и спокойным голосом. Мико помнил про волшебные капли и старался не грубить и не кричать. Уже очень скоро он смог победить злое волшебство и снова стал добрым и ласковым бельчонком. Как прежде. Так что мама-белка перестала закапывать себе в ушки волшебные капли. Больше они ей были не нужны.
Сказка про бычка-добытчика! :)) Всё в дом, всё в дом талантливое животное тащит :)))
Смоляной бычок
Жили-были дедушка, бабушка да внучка Танюшка. Вот задумал однажды дедушка смастерить бычка. Сделал из соломы туловище, голову. Взял четыре палки — получились ноги. Потом всего смолой вымазал, и вышел у дедушки смоляной бычок, черный бочок. Только успел хвост приладить, а бычок уже сам в сарай побежал.
Утром Танюшка отвела бычка на лужок пастись.
Вышел из лесу медведь. Видел бычка и решил его съесть. Подобрался, схватил бычка и… прилип. А бычок домой пошел и медведя за собой потащил.
На крылечке дедушка, бабушка и Танюшка стоят, бычка встречают.
— Вот так бычок! — говорит дедушка, — какого медведя привел. Сошью теперь себе медвежью шубу.
Испугался медведь и просит:
— Не губите меня, отпустите меня, я вам мёду принесу.
Дедушка и отпустил медведя.
На другой день Танюшка опять погнала бычка пастись. Бычок траву ест, хвостиком помахивает. Вышел из лесу волк — увидел бычка. Подкрался волк, вцепился зубами в бычка да и завяз в смоле. А бычок повернулся и пошел домой.
Увидел старик волка и говорит:
— Эй! Вот кого сегодня бычок привел! Будет у меня волчья шуба.
Испугался волк.
— Ой, старичок, отпусти меня в лес, я тебе за это мешок орехов принесу.
Дедушка волка отпустил — только его и видели.
На следующий день пошел бычок пастись. Выскочил из леса зайчик — удивляется: что за бычок здесь гуляет? Подбежал к нему, тронул лапкой — и прилип. Привел его бычок домой. Дедушка и зайчика отпустил. Обещал ему зайчик принести капустки и красную ленточку для Танюшки.
Вот под вечер сели дедушка, бабушка и Танюшка на крылечке — глядят: бежит медведь к ним на двор, несет целый улей мёду — вот вам!
Не успел мёд взять, как бежит серый волк, несет мешок орехов — пожалуйста!
А вот и заинька бежит — кочан капусты несет да ленточку красную для Танюшки — возьмите скорее!
Никто не обманул.
Рассказ с неожиданной развязкой. Японская женщина отправляется в гости к сестре в Германию. Муж просит её привести ему в подарок немецкие шорты ледерхозен. Но домой она больше не возвращается и подает на развод. С чего бы?..
Ледерхозен
Идея серии зарисовок, собранных в этой книге, родилась у меня однажды летом несколько лет назад. До того момента у меня не возникало желания писать тексты такого рода, и не расскажи она эту историю (и не спроси она, не выйдет ли из этой истории рассказ), может, и не было бы этой книги. Выходит, спичку поднесла именно она.
Между тем с момента, когда она поднесла спичку, и до того, как огонь разгорелся во мне, прошло довольно много времени. Фитили, торчащие из моего тела, порой бывают чрезвычайно длинны. Даже слишком длинны, настолько, что выходят за пределы моих поступков и средней продолжительности жизни моих чувств. Случается, огонь достигает тела, когда это теряет всякий смысл. Но в тот раз возгорание удивительным образом уложилось в нужный срок, и в результате возник этот текст.
Эту историю мне рассказала бывшая одноклассница жены. Не особенно дружные в школьные годы, после тридцати они случайно встретились, неожиданно сблизились и подружились. Зачастую подруги жены кажутся мужу довольно странными существами, но к ней я проникся симпатией с первой же встречи. Довольно крупная для женщины, она почти не уступала мне ни ростом, ни комплекцией. Преподавала игру на электрооргане, а все свободное время отдавала плаванию, теннису и лыжам. Подтянутая, всегда красиво загоревшая. Ее страсть к спорту можно было назвать маниакальной. Выходной начинался с утренней пробежки, потом заплыв в бассейне с подогретой водой, неподалеку, после обеда два-три часа игры в теннис, затем аэробика. Я и сам большой любитель спорта, но до нее мне было далеко как в количественном, так и в качественном отношении.
Называя ее страсть маниакальной, я ни в коей мере не имею в виду болезненность, ограниченность кругозора или агрессию. Напротив, ее отличал спокойный нрав, и она не имела привычки эмоционально давить на окружающих. Просто ее тело (и заключенный в нем дух), подобно комете, нуждалось в непрерывном движении.
То ли по этой причине, то ли по какой-то другой она была не замужем. Конечно, у нее случались романы — она была хоть и немного крупноватой, но довольно красивой девушкой. Случалось, она получала предложения руки и сердца, порой и сама испытывала чувства, но каждый раз, когда дело доходило до брака, тут же возникало какое-нибудь непредвиденное препятствие, и роман умирал, не получив дальнейшего развития.
— Не везет, — говорила жена.
— Ага, — соглашался я.
Между тем я не разделял мнения жены. Возможно, удача и вправду отчасти управляет человеческой жизнью, пестрой тенью рисуя темные пятна на карте нашей судьбы. Но если в дело вступает воля, да еще такая твердокаменная, заставляющая бежать двадцать километров или плыть три километра кряду, обстоятельства можно преодолеть, воспользовавшись волей словно удобным трапом. Лично мне казалось, у нее не получается выйти замуж только потому, что в душе она этого не хочет. По крайней мере, брак не укладывался полностью в энергетические рамки ее кометы.
Итак, она преподавала игру на электрооргане, в свободное время самозабвенно занималась спортом и регулярно страдала от несчастной любви.
Она жила отдельно с тех самых пор, как ее родители развелись, — она тогда училась на втором курсе.
— Это мама бросила отца, — однажды сказала она мне, — из-за шорт.
— Из-за шорт?! — изумился я.
— Странная история, — промолвила она, — неожиданная. Я никому об этом не говорила. Но ты ведь писатель, вдруг пригодится. Хочешь, расскажу?
Я пожелал непременно услышать ее историю.
Наш разговор происходил в дождливый воскресный день, она пришла в гости к моей жене, но не застала ее — та ушла за покупками. Дело в том, что подруга явилась на два часа раньше назначенного времени.
— Прости, — извинилась она, — собиралась поиграть в теннис, но планы смыло дождем. Не хотелось скучать дома, вот и решила зайти пораньше. Не помешаю?
Я ответил, что она не помешает. Мне и самому не хотелось работать, и я смотрел видео, поглаживая на коленях кота. Я пригласил ее в дом, сделал кофе. Мы пили кофе и досматривали последние двадцать минут «Челюстей». Сто раз виденный обоими фильм не вызывал особого энтузиазма. Нам было все равно, что смотреть.
На экране побежали заключительные титры, а жена все не возвращалась. Мы немного поболтали ни о чем — об акулах, о море, о плавании. Жены все не было. Несмотря на то что я не испытывал к ней никакой антипатии, для часовой беседы наедине у нас явно недоставало общих тем. В конце концов, она была подругой жены, а не моей.
Не зная, чем бы еще заняться, я уже собирался поставить следующий фильм, когда она внезапно заговорила о разводе своих родителей. Не знаю, почему вдруг вот так, без всякого перехода, она подняла эту тему (по крайней мере, я не усмотрел явной связи между разговором о плавании и историей с разводом родителей). Вероятно, была какая-то причина.
— Вообще-то неправильно называть их шортами, — продолжила она, — их настоящее название «ледерхозен». Знаешь, что это такое?
— Короткие кожаные штаны, в которых ходят немцы? На лямках, верно? — ответил я.
— Да. Отец захотел ледерхозен в подарок. Он довольно высокий для своего поколения, ему пошли бы шорты. Вообще не думаю, что японцам идут ледерхозен, хотя это дело вкуса.
Чтобы внести ясность, я решил уточнить, при каких обстоятельствах ее отец захотел ледерхозен в подарок.
— Прости, я всегда не с того начинаю. Если что-то будет непонятно, ты спрашивай, не стесняйся, — сказала она.
Я заверил ее, что так и сделаю.
— Мамина сестра в то время жила в Германии и пригласила ее в гости. Мама не знала ни слова по-немецки и ни разу не выезжала за пределы Японии, но много лет преподавала английский, и ей страшно хотелось хоть раз побывать за границей. К тому же она давно не виделась с сестрой. Она предложила отцу взять десятидневный отпуск и поехать с ней в Германию, но отца не отпустили на работе, и мать отправилась одна.
— И тогда отец попросил привезти ему ледерхозен?
— Точно, — ответила она, — мать спросила, что ему привезти, и он попросил ледерхозен.
— Вот оно что, — сказал я.
Из ее рассказа выходило, что в то время родители были сравнительно близки. Во всяком случае, больше не орали друг на друга по ночам, а отец перестал злиться и не ночевать дома по нескольку дней, как это бывало раньше, когда у него была другая женщина.
— У него неплохой характер, он настоящий трудяга, но очень уж падок на женщин, — рассказывала она бесстрастно, словно речь шла о постороннем для нее человеке.
На мгновение мне даже показалось, будто отец ее уже умер, хотя он был в добром здравии.
— Но в те годы отец был уже не молод, и эта проблема отпала сама собой. Казалось, они сохранят добрые отношения и в будущем.
На деле вышло по-другому. Практически не ставя их в известность, мать вместо десяти дней осталась в Германии на полтора месяца, а вернувшись наконец в Японию, отправилась прямиком к другой своей сестре в Осаку, так и не появившись дома.
Дочь с мужем не знали, что произошло. Несмотря на то что между супругами случался разлад, мать отличалась крайней терпимостью. Иногда казалось даже, что ей недостает воображения — так истово она дорожила семьей и слепо любила дочь. Поэтому то, что мать не приехала и не позвонила, никак не укладывалось у них в голове. Как ни старались, они не могли даже представить, что могло случиться.
Несколько раз они с отцом пытались звонить тетке в Осаку, но мать не подходила к телефону, и им так и не удалось расспросить ее об истинных намерениях.
Истинные намерения матери выяснились через два месяца после ее возвращения в Японию, в середине сентября. Она неожиданно позвонила домой и сообщила мужу, что выслала ему документы на развод.
— Подпишешь и вернешь, — велела она.
Когда отец поинтересовался причиной развода, мать, не задумываясь, ответила, что больше не питает к нему никакой любви. На вопрос отца о том, могут ли они пойти друг другу навстречу, она ответила решительным «нет».
На протяжении последующих двух или трех месяцев между родителями разворачивались телефонные баталии — они вели переговоры, в которых ни один не желал уступать. Мать стояла намертво, не идя ни на какие уступки, и отец, отчаявшись, наконец дал ей развод. Прошлые грешки говорили не в его пользу, не давая ему занять жесткую позицию. К тому же он всегда легко сдавался — такой уж характер.
— Эти события стали для меня настоящим шоком, — сказала подруга жены, — причем меня шокировал не развод — я всегда допускала мысль о том, что они могут расстаться, и была психологически к этому готова. Разойдись они по-человечески, думаю, я не была бы в таком смятении. Проблема не только в том, что мать бросила отца, а в том, что она бросила и меня. Я ничего не понимала, это была серьезная травма. Видишь ли…
Я кивнул.
— Я всегда была на стороне матери и думала, что она мне доверяет. А она взяла и бросила меня заодно с отцом, ничего толком не объяснив. Я долго не могла простить ей этот ужасный, на мой взгляд, поступок. Писала ей бесконечные письма, требуя внятного объяснения, но она не отвечала и даже ни разу не пожелала со мной встретиться.
Они встретились спустя три года на похоронах родственника. Она уже окончила университет и зарабатывала на жизнь преподаванием игры на электрооргане. Мать преподавала английский в частной школе.
Когда они ехали с похорон, мать призналась, что ничего не говорила ей только потому, что не знала, что сказать.
— Я и сама не понимала, что происходит, — говорила мать, — но поводом послужили шорты.
— Шорты?! — изумилась она так же, как недавно я.
Она была уверена, что никогда больше не захочет разговаривать с матерью, но любопытство победило. Прямо с похорон в траурной одежде они зашли в кафе, и за бокалом чая со льдом мать поведала ей историю о пресловутых шортах.
Магазин ледерхозен находился в небольшом городке, в часе езды на электричке от Гамбурга. Тетка подробно все разузнала.
— Немцы советуют покупать ледерхозен только в этом магазине. Говорят, там хорошо шьют и не так дорого, — говорила она.
Мать села в вагон и одна отправилась за ледерхозен для отца. Всю дорогу она болтала по-английски со своими соседями по купе, четой немцев среднего возраста.
Узнав, что она едет покупать ледерхозен в подарок, супруги спросили, куда именно она направляется. Она назвала магазин, и они в один голос воскликнули, что там она наверняка купит то, что надо, ведь это лучший магазин ледерхозен в Германии. Это придало ей уверенности.
Стоял приятный погожий день, начало лета. Через весь город с тихим журчанием текла река, от нее веяло прохладой. Трава на берегу подрагивала от легкого ветерка. Каменные мостовые закручивались бесконечными кривыми. Повсюду гуляли кошки. Она зашла в крошечную кофейню и вместо обеда заказала кофе с сырным тортом. Город был красив и спокоен.
Она допила кофе и играла с кошкой, когда к ней вышел хозяин заведения и поинтересовался, куда она держит путь. Узнав, что она приехала за ледерхозен, он достал бумагу и нарисовал ей карту.
— Большое спасибо, — поблагодарила она.
Какое счастье путешествовать в одиночку, думала она, ступая по каменной мостовой. За все время своего путешествия по Германии она ни разу не испытала тоски, страха или скуки. Все пейзажи были свежи, а люди заботливы. Более того, одно за другим в ней просыпались самые разные чувства, долгие годы дремавшие за ненадобностью. Все, что раньше казалось важным — муж, дочь, дом, — находилось теперь с обратной стороны земного шара. Ей больше незачем было думать об этом.
Она легко нашла магазин ледерхозен. Это была небольшая лавка без нарядной вывески или витрины. Заглянув в помещение через окно, она увидела ряды ледерхозен. Толкнула дверь и вошла.
В магазине трудились два старика. Тихо переговариваясь, они измеряли ткань и что-то писали в тетрадку. Дальняя часть магазина была скрыта шторой, оттуда доносился монотонный стук швейной машины — вероятно, там располагалась мастерская.
— Вы что-то хотели, фрау? — привстав, спросил по-немецки высокий старик.
— Я хочу купить ледерхозен, — ответила она по-английски.
— Фрау будет их носить?! — воскликнул старик на ломаном английском.
— Нет, я не буду их носить. Я отвезу их в подарок своему мужу в Японию.
— Хм, — старик задумался, — выходит, ваш муж сейчас не здесь?
— Конечно не здесь. Он в Японии, — ответила она.
— Тогда здесь будет возникать одна проблема, — старик тщательно подбирал слова, — мы не можем продать товар несуществующему клиенту.
— Но мой муж существует, — возразила она.
— Это так. Ваш муж существует. Конечно же, — взволнованно проговорил старик, — простите, я плохо говорю по-английски. Я хотел сказать, что… если вашего мужа здесь нет, то мы не можем продать для него ледерхозен.
— Но почему?! — Она ничего не понимала.
— Таков принцип нашего магазина. Prinzip. Клиенты примеряют подходящие ледерхозен, мы тщательно подгоняем их по фигуре и только тогда продаем. Мы работаем так более ста лет. Именно благодаря этому принципу нам доверяют.
— Я потратила полдня, специально приехала из Гамбурга, чтобы купить у вас ледерхозен.
— Извините, фрау. — Было видно, что старику действительно искренне жаль. — Но исключения быть не может. В нашем ненадежном мире нет ничего более труднодостижимого и хрупкого, чем доверие.
Она со вздохом задумалась, по-прежнему стоя в дверях. Должен же быть какой-то выход. Высокий старик что-то объяснял низенькому по-немецки. Низенький слушал, кивая: «Ja,ja — да, да». Несмотря на существенную разницу в росте, у стариков были удивительно похожие, практически одинаковые, лица.
— Послушайте, а если мы сделаем вот что, — предложила она, — я найду человека одинаковой с мужем комплекции и приведу его к вам. Он примерит ледерхозен, вы подгоните их по фигуре и продадите мне.
Высокий старик растерянно уставился на нее:
— Но, фрау, это против правил. Штаны станет носить другой человек, ваш муж. И мы знаем об этом. Нет, это невозможно.
— Так сделайте вид, что не знаете. Вы продадите ледерхозен этому человеку, а я куплю их у него. Тогда ваш принцип не пострадает, верно? Ну, подумайте же хорошенько. Я вряд ли снова приеду в Германию. Это мой единственный шанс заполучить ледерхозен.
— Хм.
Старик ненадолго задумался, затем снова начал по-немецки объяснять ситуацию низенькому. Высокий закончил рассказ, низенький что-то ответил по-немецки. И так несколько раз. Наконец высокий обратился к ней:
— Мы вас поняли, фрау. В виде исключения — но только в виде исключения! — мы сделаем вид, что ничего не знаем о данных обстоятельствах. Редко кто специально приезжает из Японии за нашими ледерхозен. К тому же мы, немцы, не очень сообразительны. Ищите человека максимально близкой вашему мужу комплекции. Брат тоже согласен.
— Спасибо, — ответила она и добавила по-немецки, обратившись к другому старику: — Das ist sehr nett von Ihnen. — Премного, мол, благодарна.
Дойдя до этого места, она — теперь я имею в виду дочь — сложила на столе руки и перевела дух. Я допил остывший кофе. Дождь все лил, жена все не возвращалась. Я терялся в догадках, не представляя, как дальше повернутся события.
— И что же? — Я желал поскорее узнать конец истории. — Вашей матери удалось найти похожего на отца человека?
— Да, — ответила она бесстрастно, — удалось. Мать уселась на скамейку и долго рассматривала прохожих, пока наконец не выбрала добродушного на вид человека одинаковой с отцом комплекции. Не спрашивая его согласия — он ни слова не понимал по-английски, — она притащила его в магазин.
— Она производит впечатление довольно энергичной дамы, — промолвил я.
— Не знаю. В Японии она была тихой и благоразумной, — вздохнула она. — В общем, работники магазина объяснили мужчине ситуацию, и он с удовольствием согласился побыть моделью, раз уж такое дело. Он надел ледерхозен, и торговцы подогнали их по фигуре — здесь отпустили, там подогнули. Все это время старики перебрасывались с мужчиной шутками на немецком и весело смеялись. Через тридцать минут, когда работа была закончена, решение о разводе полностью созрело.
— Я не совсем уловил суть, — сказал я, — в эти тридцать минут что-то произошло?
— Ничего не произошло. Три немца мирно перебрасывались шутками, только и всего.
— Но почему тогда за тридцать минут она приняла решение о разводе?
— Она и сама долго не могла этого понять, пребывала в смятении. Единственное, что мать знала наверняка, — это то, что, пока она смотрела на мужчину в ледерхозен, из глубины ее души, словно пена, поднималась нестерпимая ненависть к отцу. Она ничего не могла с собой поделать. Мужчина в ледерхозен был действительно похож на моего отца, разве что кожа белая, а в остальном все то же — форма ног, пузцо, даже наметившаяся лысина. Надев новенькие ледерхозен, он рассмеялся, радостно раскачиваясь на месте. Мать смотрела на него и чувствовала, как в ней формируется и крепнет неясная мысль. Она впервые поняла, как сильно ненавидит мужа.
Жена вернулась с покупками, и они устроились вдвоем поболтать, я же все думал о ледерхозен. Мы перекусили, немного выпили, а я все думал о них.
— Твоя ненависть к матери прошла? — спросил я у нее, когда жена вышла из комнаты.
— Да, пожалуй, прошла. Мы очень далеки, но ненависти я не испытываю, — промолвила она.
— Это из-за того, что она рассказала тебе о шортах?
— Да. Думаю, да. После этой истории я больше не могла ненавидеть мать. Трудно объяснить, но думаю, это потому, что мы обе женщины.
Я кивнул.
— Да, если — я подчеркиваю, если — исключить из рассказа шорты и это была бы история о женщине, которая обрела независимость в путешествии, ты бы простила матери, что она тебя бросила?
— Нет, — решительно ответила она, — шорты — главное в этой истории.
— Мне тоже так кажется, — согласился я.
Розповідь про дівчинку, яка на час забула про свою зламану ляльку і захопилася новою. Але потім схаменулася і знову стала турботливою і доброю.
Лялька з відбитою ручкою
Була в дівчинки лялька. Якось вона впала, і в неї відбилася ручка. Дівчинка стала їй перев’язувати рану. Щодня бинтувала, обережно зав’язувала. І лялька Зоя усміхалась — їй подобались турботи дівчинки.
Та ось мама принесла дівчинці з крамниці нову ляльку, Ліну. В розкішному блакитному платті, з великою русою косою. Пальчики в ляльки тоненькі. На пальці — перстень. Очі розплющуються і заплющуються. Покладе дівчинка ляльку — вона каже: «На добраніч!» підведе її — каже: «Доброго ранку!»
Цілий день не розлучалася дівчинка з Ліною. Розплела косу, вплела нові стрічки. Поклала Ліну в ліжечко — і вона сказала: «На добраніч!»
Коли чує дівчинка: хтось тихенько плаче. Та це ж Зоя. Дівчинка поклала її на канапу, лицем до стіни, та й забула. Зої стало прикро: відчула вона себе самотньою і заплакала.
Соромно стало дівчинці. Підняла вона Зою, пригорнула до серця, поцілувала. Перев’язала покалічену ручку. Усміхнулася тоді Зоя, розтулила губки й щось прошепотіла. Це вона сказала дівчинці:
— Я ж твоя, правда? Не забувай мене ніколи.
Кукла с отбитой ручкой
Была у девочки кукла. Как-то она упала, и у неё отбилась ручка. Девочка стала ей перевязывать рану. Ежедневно бинтовала, осторожно завязывала. И кукла Зоя улыбалась — ей нравилась забота девочки.
Но вот мама принесла девочке из магазина новую куклу, Лину. В роскошном голубом платье, с большой русой косой. Пальчики у куклы тоненькие. На пальце — перстень. Глаза открываются и закрываются. Положит девочка куклу — она говорит: «Спокойной ночи!» Поднимет её — говорит: «Доброе утро!»
Целый день не расставалась девочка с Линой. Расплела косу, вплела новые ленты. Положила Лину в кроватку — и она сказала: «Спокойной ночи!».
Когда слышит девочка: кто-то тихонько плачет. Да это же Зоя. Девочка положила её на диван, лицом к стене, и забыла. Зое стало обидно: она ощутила себя одинокой и заплакала.
Стыдно стало девочке. Подняла она Зою, прижала к сердцу, поцеловала. Перевязала искалеченную ручку. Улыбнулась тогда Зоя, открыла губки и что-то прошептала. Это она сказала девочке:
Дивная японская сказка о роли случая в жизни маленького японского мальчишки.
Мальчик, рисующий котов
Давным-давно в одной японской горной деревушке жила многодетная крестьянская семья. Она была очень бедной, и как только дети немного подросли, они стали наравне с родителями выращивать рис.
Младший сын, Ками, был мал и слаб, поэтому не мог работать в поле. Зато он был смышленым, и родители решили, что мальчик непременно должен стать монахом. Они отвезли его в монастырь и попросили настоятеля принять их сына на обучение и воспитание.
Монашеские науки легко давались Ками, может, поэтому вместо того чтобы записывать слова учителя, он рисовал кошек.
Мальчик рисовал животных везде, даже на полях священных книг, на ширмах, на стенах и колоннах храма. Настоятель требовал, чтобы Ками прекратил расписывать все вокруг кошками, однако тот не мог не делать этого – он был прирожденным художником.
Долгих семь лет обучался Ками при монастыре. Как-то настоятель вызвал юношу к себе: «Мы не можем больше обучать тебя. Монах из тебя никогда не получиться! Тебе придется покинуть наш монастырь. Но прежде чем ты уйдешь, прислушайся к моим словам и запомни их: «На ночь уходи из большой комнаты в маленькую».
Ками не смог понять значение сказанного настоятелем. Завязав в узелок свои пожитки, молодой человек ушел из храма.
Не знал юноша, что ему делать и куда теперь идти. Домой он вернуться не мог, ведь родители бедны, и не прокормят сына. И тут Ками вспомнил, что неподалеку расположен монастырь Никото. Может быть, его монахи согласятся принять нового послушника? И юноша отправился в путь.
Не знал он, что огромный монастырь был закрыт. Однажды из сумеречного тумана возникла огромная крыса и так перепугала монахов Никото, что те разбежались кто куда. На следующий день сотня храбрейших воинов отправилась в монастырь, чтобы покончить с ужасной крысой, однако с тех пор воинов никто не видел.
Подошел Ками к монастырю, когда уже стемнело. Вокруг царила странная тишина. Ведущая к монастырю дорожка приветливо освещалась множеством ярких позолоченных фонариков. Местные жители прозвали их Огнями Дьявола – фонарики зажигала сама крыса, чтобы завлекать путников.
Не зная о грозящей ему опасности, юноша поднялся по ступеням монастыря. Он заметил, что в здании никого не было, но бедняга так устал, что решил присесть на пол и подождать, пока кто-нибудь появится.
Ками обвел взглядом помещение – везде пыль и паутина. Улыбнувшись, молодой человек подумал, что если монахи откажутся принять его послушником, то он сможет работать здесь прислугой.
От этой мысли Ками вдруг стало хорошо. А увидев в углу большую бумажную ширму, кисти и чернила, он почувствовал себя счастливым!
Юноша несколько часов рисовал кошек. В полночь, изрядно уставший, он прилег на пол отдохнуть. Ками закрыл глаза и уже собирался уснуть, как вдруг вспомнил слова настоятеля: «На ночь уходи из большой комнаты в маленькую».
Сон как рукой сняло. Зал, в котором лежал юноша, был огромной, и стоявшая в нем подозрительная тишина показалась ему зловещей. Поднявшись, молодой человек пошел искать помещение поменьше, где можно было бы переночевать. Он нашел небольшую комнатку с раздвижной дверью. Свернулся калачиком и уснул сладким сном.
За час до рассвета огромная черная тень легла на бумажную дверь комнатки Ками, и тотчас погасли все фонарики в монастыре. Молодой человек проснулся из-за ужасного шипения. Забился юноша в уголок. Он не решался подойти к двери и посмотреть, что там такое… Ками едва дышал от испуга. Странные звуки становились все громче, и вскоре уже весь монастырь сотрясался от ужасающего грохота.
Неожиданно воцарилась тишина. Но молодой человек продолжал лежать в укромном уголке. Он не двинулся с места, пока первые солнечные лучи не проникли в комнату.
Юноша встал, тихонько приоткрыл дверь и на цыпочках прошмыгнул в большую комнату. Там на полу перед ширмой в луже собственной крови лежала огромнейшая крыса. Ками был перепуган и не сразу понял, что это нарисованные им на ширме кошки задушили гнусного монстра!
Любимое дело и мудрый совет настоятеля спасли юную жизнь!
Как часто мы молчим со своим ребенком?.. Деловито идём на занятия, крепко сжимая его руку? Стоим в пробках, ходим по магазинам, занимаемся домашними хлопотами. Нас можно понять и простить :)
Если ребенок предлагает во что-нибудь поиграть… Мы можем предложить ему слова: арбуз, зебра, ананас, сарделька…
А может мы просто не знаем других игр?
Друзья, мы подготовили для вас 6 очень интересных предложений, чтобы «не молчать»!
1.Как по-другому можно использовать этот предмет? Например, старый телевизор? Можно использовать его, как стол, стул, как пресс. Можно выковырять из него содержимое и сделать будку для собаки или тумбочку…
Это очень полезная игра. В неё часто «играют» даже на экзаменах по информатике :))) На основе этой игры построен один из самых популярных тестов на гениальность
2.Берем какое-то явление или ситуацию и предлагаем найти в ней положительные и отрицательные моменты. Например, снегопад. Снежный покров согревает землю, дети могут выходить кататься на санках, но при большом количестве снега в горной местности возможны лавины, а ещё можно запросто простудиться и заболеть.
3.Посмотреть вокруг и найти определённую букву или геометрическую фигуру. Например, буква «О». Это и крышка люка, и настенные часы, и ручка двери, и Солнышко с Луной.
4.Рассказать о прошлом и будущем предмета. Например, деревянный стол. В прошлом он был досками, а перед этим поленом, до этого прекрасным деревом в лесу, а с самого начала семенем… Что ждёт этот деревянный стол? Переработка? Из него могут сделать бумагу, затем книгу и т.д.
5.Берем два совершенно несовместимых предмета и предлагаем найти между ними что-то общее. Например, фонарь и самолет. Внутри каждого из них есть провода, оба твёрдые, оба могут светить.
6.Угадай, что это? Один участник игры загадывает предмет. Второй — не знает, что это и пытается отгадать, задавая вопросы, но отвечать на них можно только: «да» или «нет». Например, первый загадал автобус.
— Вы уже слыхали от меня, — сказал Джефф Питерс, — что женское коварство никогда не внушало мне слишком большого доверия. Даже в самом невинном жульничестве невозможно полагаться на женщин как на соучастников и компаньонов.
— Комплимент заслуженный, — сказал я. — По-моему, у них есть все права называться честнейшим полом.
— А чего им и не быть честными, — сказал Джефф, — на то и мужчины, чтобы жульничать для них либо работать на них сверхурочно. Лишь до тех пор они годятся для бизнеса, покуда и чувства и волосы у них еще не слишком далеки от натуральных. А потом подавай им дублера — тяжеловоза мужчину с одышкой и рыжими баками, с пятью ребятами, заложенным и перезаложенным домом. Взять, к примеру, хоть эту вдову, которую мы с Энди Таккером попросили оказать нам содействие, чтобы провести небольшую матримониальную затею в городишке Каире.
Когда у вас достаточно денег на рекламу — скажем, пачка толщиной с тонкий конец фургонного дышла, — открывайте брачную контору. У нас было около шести тысяч долларов, и мы рассчитывали удвоить эту сумму в два месяца, — дольше такими делами заниматься нельзя, не имея на то официального разрешения от штата Нью— Джерси.
Мы составили объявление такого примерно сорта:
"Симпатичная вдова, прекрасной наружности, тридцати двух лет, с капиталом в три тысячи долларов, обладающая обширным поместьем, желала бы вторично выйти замуж. Мужа хотела бы иметь не богатого, но нежного сердцем, так как, по ее убеждению, солидные добродетели чаще встречаются среди бедняков. Ничего не имеет против старого или некрасивого мужа, если будет ей верен и сумеет распорядиться ее капиталом.
Желающие вступить в брак благоволят обращаться в брачную контору Питерса и Таккера, Каир, штат Иллинойс, на имя Одинокой".
— До сих пор все идет хорошо, — сказал я, когда мы состряпали это литературное произведение. — А теперь — где же мы возьмем эту женщину?
Энди смотрит на меня с холодным раздражением.
— Джефф, — говорит он, — я и не знал, что ты такой реалист в искусстве. Ну на что тебе женщина? При чем здесь женщина? Когда ты продаешь подмоченные акции на бирже, разве ты хлопочешь о том, чтобы с них и вправду капала вода? Что общего между брачным объявлением и какой-то женщиной?
— Слушай, — говорю я, — и запомни раз навсегда. Во всех моих незаконных отклонениях от легальной буквы закона я всегда держался того правила, чтобы продаваемый товар был налицо, чтобы его можно было видеть и во всякое время предъявить покупателю. Только таким способом, а также путем тщательного изучения городового устава и расписания поездов мне удавалось избежать столкновения с полицией, даже когда бумажки в пять долларов и сигары оказывалось недостаточно. Так вот, чтобы не провалить нашу затею, мы должны обзавестись симпатичной вдовой — или другим эквивалентным товаром для предъявления клиентам — красивой или безобразной, с наличием или без наличия статей, перечисленных в нашем каталоге. Иначе — камера мирового судьи.
Энди задумывается и отменяет свое первоначальное мнение.
— Ладно, — говорит он, — может быть, и в самом деле тут необходима вдова, на случай, если почтовое или судебное ведомство вздумает сделать ревизию нашей конторы. Но где же мы сыщем такую вдову, что согласится тратить время на брачные шашни, которые заведомо не кончатся браком?
Я ответил ему, что у меня есть на примете именно такая вдова. Старый мой приятель Зики Троттер, — который торговал содовой водой и дергал зубы в палатке на ярмарках, около года назад сделал из своей жены вдову, хлебнув какого-то снадобья от несварения желудка вместо того зелья, которым он имел обыкновение наклюкиваться. Я часто бывал у них в доме, и мне казалось, что нам удастся завербовать эту женщину.
До городишка, где она жила, было всего шестьдесят миль, и я сейчас же покатил туда поездом и нашел ее на прежнем месте, в том же домике, с теми же подсолнечниками в саду и цыплятами на опрокинутом корыте. Миссис Троттер вполне подходила под наше объявление, если, конечно, не считать пустяков: она была значительно старше, причем не имела ни денег, ни красивой наружности. Но ее можно было легко обработать, вид у нее был не противный, и я был рад, что могу почтить память покойного друга, дав его вдове приличный заработок.
— Благородное ли дело вы затеяли, мистер Питерс? — спросила она, когда я рассказал ей мои планы.
— Миссис Троттер! — воскликнул я. — Мы с Энди Таккером высчитали, что по крайней мере три тысячи мужчин, обитающих в этой безнравственной и обширной стране, попытаются, прочтя объявление в газете, получить вашу прекрасную руку, а вместе с ней и ваши несуществующие деньги и воображаемое ваше поместье. Из этого числа не меньше трех тысяч таких, которые могут предложить вам взамен лишь свое полумертвое тело и ленивые, жадные руки, — презренные прохвосты, неудачники, лодыри, польстившиеся на ваше богатство.
— Мы с Энди, — говорю я, — намерены дать этим социальным паразитам хороший урок. С большим трудом, — говорю я, — мы с Энди отказались от мысли основать корпорацию под названием Великое Моральное и Милосердное Матримониальное Агентство. Ну, теперь вы видите, какая у нас высокая и благородная цель?
— Да, да, — отвечает она, — мне давно бы следовало знать, что вы, мистер Питере, ни на что худое не способны. Но в чем будут заключаться мои обязанности? Неужели мне придется отказывать каждому из этих трех тысяч мерзавцев в отдельности, или мне будет предоставлено право отвергать их гуртом — десятками, дюжинами?
— Ваша должность, миссис Троттер, — говорю я, — будет простой синекурой. Мы поселим вас в номере тихой гостиницы, и никаких забот у вас не будет. Всю переписку с клиентами и вообще все дела по брачному бюро мы с Энди берём на себя. Но, конечно, — говорю я, — может случиться, что какой-нибудь пылкий вздыхатель, у которого хватит капитала на железнодорожный билет, приедет в Каир, чтобы лично завоевать ваше сердце... В таком случае вам придется потрудиться самой: собственноручно указать ему на дверь.
Платить мы вам будем двадцать пять долларов в неделю, и оплата гостиницы за наш счет.
Услышав это, миссис Троттер сказала:
— Через пять минут я готова. Я только возьму пудреницу и оставлю у соседки ключ от парадной двери. Можете считать, что я уже на службе: жалование должно мне идти с этой минуты.
И вот я везу миссис Троттер в Каир. Привез, поместил ее в тихом семейном отеле, подальше от нашей квартиры, чтобы не было никаких подозрений. Потом пошел и рассказал обо всем Энди Таккеру.
— Отлично, — говорит Энди Таккер. — Теперь, когда твоя совесть спокойна, когда у тебя есть и крючок и приманка, давай-ка примемся за рыбную ловлю.
Мы пустили наше объявление по всей этой местности. Одного объявления вполне хватило. Сделай мы рекламу пошире, нам пришлось бы нанять столько клерков и девиц с завивкой перманент, что хруст жевательной резины дошел бы до самого директора почт и телеграфов. Мы положили на имя миссис Троттер две тысячи долларов в банк и чековую книжку дали ей на руки, чтобы она могла показывать ее сомневающимся. Я знал, что она женщина честная, и не боялся доверить ей деньги.
Одно это объявление доставило нам уйму работы, по двенадцать часов в сутки мы отвечали на полученные письма. Поступало их штук сто в день.
Я и не подозревал никогда, что на свете есть столько любящих, но бедных мужчин, которые хотели бы жениться на симпатичной вдове и взвалить на себя бремя забот о ее капитале.
Большинство из них сообщало, что они сидят без гроша, не имеют определенных занятий и что их никто не понимает, и вое же, по их словам, у них остались такие большие запасы любви и прочих мужских достоинств, что вдовушка будет счастливейшей женщиной, черпая из этих запасов.
Каждый клиент получал ответ от конторы Питерса и Таккера.
Каждому сообщали, что его искреннее, интересное письмо произвело на вдову глубокое впечатление и что она просит написать ей подробнее и приложить, если возможно, фотографию. Питерс и Таккер присовокупляли к сему, что их гонорар за передачу второго письма в прекрасные ручки вдовы выражается в сумме два доллара, каковые деньги и следует приложить к письму.
Теперь вы видите, как прост и красив был наш план. Около девяноста процентов этих благороднейших искателей вдовьей руки раздобыли каким-то манером по два доллара и прислали их нам. Вот и все. Никаких хлопот. Конечно, нам пришлось поработать; мы с Энди даже поворчали немного: легко ли целый день вскрывать конверты и вынимать оттуда доллар за долларом!
Были и такие клиенты, которые являлись лично. Их мы направляли к миссис Троттер, и она разговаривала с ними сама; только трое или четверо вернулись в контору, чтобы попросить у нас денег на обратный путь. Когда начали прибывать письма из наиболее отдаленных районов, мы с Энди стали вынимать из конвертов по двести долларов в день.
Как-то после обеда, когда наша работа была в полном разгаре и я складывал деньги в сигарные ящики: в один ящик по два доллара, в другой — по одному, а Энди насвистывал: "Не для нее венчальный звон", — входит к нам вдруг какой-то маленький шустрый субъект и так шарит глазами по стенам, будто он напал на след пропавшей из музея картины Генсборо.
Чуть я увидел его, я почувствовал гордость, потому что наше дело правильное и придраться к нему невозможно.
— У вас сегодня что-то очень много писем, — говорит человечек.
— Идем, — говорю я и беру шляпу. — Мы вас уже давно поджидаем. Я покажу вам наш товар. В добром ли здоровье был Тедди, когда вы уезжали из Вашингтона? (Теодор Рузвельт-президент Соединенных Штатов)
Я повел его в гостиницу "Ривервью" я познакомил с миссис Троттер. Потом показал ему банковую книжку, где значились две тысячи долларов, положенных на ее имя.
— Как будто все в порядке, — говорит сыщик.
— Да, — говорю я, — и если вы холостой человек, я позволю вам поговорить с этой дамой. С вас — мы не потребуем двух долларов.
— Спасибо, — отвечал он. — Если бы я был холостой, я бы, пожалуй... Счастливо оставаться, мистер Питерс.
К концу трех месяцев у нас набралось что-то около пяти тысяч долларов, и мы решили, что пора остановиться: отовсюду на нас сыпались жалобы, да и миссис Троттер устала, — ее одолели поклонники, приходившие лично взглянуть на нее, и, кажется, ей это не очень-то нравилось.
И вот, когда мы взялись за ликвидацию дела, я пошел к миссис Троттер, чтобы уплатить ей жалованье за последнюю неделю, попрощаться с ней и взять у нее чековую книжку на две тысячи долларов, которую мы дали ей на временное хранение.
Вхожу к ней в номер. Вижу: она сидит и плачет, как девочка, которая не хочет идти в школу.
— Ну, ну, — говорю я, — о чем вы плачете? Кто-нибудь обидел вас или вы соскучились по дому?
— Нет, мистер Питерс, — отвечает она. — Я скажу вам всю правду. Вы всегда были другом Зики, и я не скрою от вас ничего. Мистер Питерс, я влюблена. Я влюблена в одного человека, влюблена так сильно, что не могу жить без него. В нем воплотился весь мой идеал, который я лелеяла всю жизнь.
— Так в чем же дело? — говорю я. — Берите его себе на здоровье. Конечно, если ваша любовь взаимная. Испытывает ли он по отношению к вам те особые болезненные чувства, какие вы испытываете по отношению к нему?
— Да, — отвечает она. — Он один из тех джентльменов, которые приходили ко мне по вашему объявлению, и потому он не хочет жениться, если я не дам ему двух тысяч. Его имя Уильям Уилкинсон.
Тут она снова в истерику.
— Миссис Троттер, — говорю я ей — нет человека, который более меня уважал бы сердечные чувства женщины. Кроме того, вы были когда-то спутницей жизни одного из моих лучших друзей. Если бы это зависело только от меня, я сказал бы: берите себе эти две тысячи и будьте счастливы с избранником вашего сердца. Мы легко можем отдать вам эти деньги, так как из ваших поклонников мы выкачали больше пяти тысяч. Но, — прибавил я, — я должен посоветоваться с Энди Таккером. Он добрый человек, но делец. Мы пайщики в равной доле. Я поговорю с ним и посмотрю, что мы можем сделать для вас.
Я вернулся к Энди и рассказал ему все, что случилось.
— Так я и знал, — говорит Энди. — Я все время предчувствовал, что должно произойти что-нибудь в этом роде. Нельзя полагаться на женщину в таком предприятии, где затрагиваются сердечные струны.
— Но, Энди, — говорю я, — горько думать, что по нашей вине сердце женщины будет разбито.
— О, конечно, — говорит Энди. — И потому я скажу тебе, Джефф, что я намерен сделать. У тебя всегда был мягкий и нежный характер, я же прозаичен, суховат, подозрителен. Но я готов пойти тебе навстречу. Ступай к миссис Троттер и скажи ей: пусть возьмет из банка эти две тысячи долларов, даст их своему избраннику и будет счастлива.
Я вскакиваю и целых пять минут пожимаю Энди руку, а потом бегу назад к миссис Троттер и сообщаю ей наше решение, и она плачет от радости так же бурно, как только что плакала от горя.
А через два дня мы упаковали свои вещи и приготовились к отъезду из города.
— Не думаешь ли ты, что тебе следовало бы перед отъездом нанести визит миссис Троттер? — спрашиваю я у него. — Она была бы очень рада познакомиться с тобой и выразить тебе свою благодарность.
— Боюсь, что это невозможно, — отвечает Энди. — Как бы нам на поезд не опоздать.
Я в это время как раз надевал на себя наши доллары, упакованные в особый кушак, — мы всегда перевозили деньги таким способом, как вдруг Энди вынимает из кармана целую пачку крупных банкнот и просит приобщить их к остальным капиталам.
— Что это такое? — спрашиваю я.
— Это две тысячи от миссис Троттёр.
— Как же они попали к тебе?
— Сама мне дала, — отвечает Энди. — Я целый месяц бывал у нее вечерами... по три раза в неделю...
— Так ты и есть Уильям Уилкинсон? — спрашиваю я.
— Был до вчерашнего дня, — отвечает Энди.
Друзья! Сегодня мы решили внести некоторое разнообразие на нашем канале :) Предлагаем вам порадовать себя и близких литературными пряниками :)))
Мы знаем, как непросто искать тексты для пожеланий и предсказаний к ним. И поэтому сделали это за вас!
Для приготовления пряников нам понадобится:
1 столовая ложка перемолотых в порошок корицы и гвоздики.
1 столовая ложка сливочного масла
2 или больше столовых ложек мёда
150 грамм сахара
1 яйцо
Половина чайной ложки соды
Ванильный сахар
Примерно 300 грамм муки
Ароматические вещества, масло, мёд и сахар растапливаем на огне до получения однородной массы. После того как она остынет, добавляем яйцо, муку, соду и ванильный сахар. Перемешиваем и вымешиваем тесто. Раскатываем его до толщины в полсантиметра и вырезаем формочками пряники. Выпекаем при температуре в 200 градусов 10-15 минут.
Афоризмы русских писателей
Никогда и ничего не просите! Никогда и
ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все
дадут! (Михаил Булгаков)
Всегда кажется, что любят нас за то,
что мы хороши. А не догадываемся, что любят нас оттого, что хороши те, кто нас
любят (Лев Толстой)
Хорошему человеку бывает стыдно даже перед собакой (Антон Чехов)
Человек ищет счастья снаружи, а оно в его сердце (Владимир Одоевский)
Совесть – это память общества, усвоенная отдельным лицом (Лев
Толстой)
Счастье не пойдёт за тобой, если сама от него бегаешь (Александр
Островский)
Ежели людей по работе ценить, тогда лошадь лучше всякого человека (Максим Горький)
Только влюбленный имеет право на звание человека (Александр Блок)
Чем выше человек по умственному и
нравственному развитию, тем больше удовольствия доставляет ему жизнь (Антон
Чехов)
В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел
(Марина Цветаева)
Когда тебя предали — это всё равно, что руки сломали. Простить можно,
но вот обнять уже не получается (Лев Толстой)
Реальность песни заключается не в истине высказываемых мыслей, а в
истине выражаемого чувства (Афанасий Фет)
Человек всю жизнь не живёт, а сочиняет себя, самосочиняется (Фёдор
Достоевский)
Мы вопрошаем и допрашиваем прошедшее, чтобы оно объяснило нам наше
настоящее и намекнуло о нашем будущем (Виссарион Белинский)
Разберись, кто прав, кто виноват, да обоих и накажи (Александр
Пушкин)
Убежим! Куда, зачем, от кого? Как прелестна эта горячая, детская
глупость: «Убежим!» (Иван Бунин)
Быть сильным хорошо, быть умным лучше вдвое (Иван Крылов)
Добро по указу — не добро (Иван Тургенев)
Ей сна нет от французских книг, а мне от русских больно спится (Александр
Грибоедов)
Времени нет. Серьезно? Это желания нет, а время есть всегда (Сергей
Есенин)
Что началось необыкновенным образом, то должно так же и кончиться (Михаил
Лермонтов)
В минуты душевных потрясений человек забывает притворство и является
таким, каков в самом деле (Николай Некрасов)
Афоризмы зарубежных писателей
Когда что-то кончается в жизни, будь
то плохое или хорошее, остаётся пустота. Но пустота, оставшаяся после
плохого, заполняется сама собой. Пустоту же после хорошего можно заполнить,
только отыскав что-то лучшее… (Эрнест Хемингуэй)
Самая большая человеческая глупость —
боязнь. Боязнь совершить поступок, поговорить, признаться. Мы всегда боимся,
и поэтому так часто проигрываем (Бернард Шоу)
«Если в мире все бессмысленно, — сказала Алиса, — что мешает выдумать
какой-нибудь смысл?» (Льюис Кэрролл)
Деньги нужны даже для того, чтобы без них обходиться (Оноре Бальзак)
Себя судить куда трудней, чем других. Если ты сумеешь правильно
судить себя, значит, ты поистине мудр (Антуан де Сент-Экзюпери)
Жизнь — это больница, где каждый пациент мечтает перебраться на
другую кровать (Шарль Бодлер)
Слёзы — высшая степень улыбки (Стендаль)
Лучше тигр на равнине, чем змея в высокой траве (Жюль Верн)
Жизнь всё время отвлекает наше внимание; и мы даже не успеваем
заметить, от чего именно (Франц Кафка)
Нужно думать не о том, что нам пригодится, а только о том, без чего
мы не сможем обойтись (Джером К. Джером)
Если не могут атаковать мысль, атакуют мыслителя (Поль Валери)
Великое отчаяние всегда порождает великую силу (Стефан Цвейг)
В белизне уйма оттенков. Счастье, как и весна, каждый раз меняет свой
облик (Андре Моруа)
Есть преступления хуже, чем сжигать книги. Например — не читать их (Рэй
Брэдбери)
Мы не имеем права потреблять счастье, не производя его (Джордж
Бернард Шоу)
Как часто нам приходится жалеть о том, чего мы сами добивались…
(Уильям Шекспир)
Когда слушающий не понимает говорящего, а говорящий не знает, что он
имеет в виду, — это философия (Вольтер)
...играя в незнакомую игру, не делай первого хода (Джек Лондон)
Шум ещё ничего не доказывает. Курица, которая снесла яйцо, порой
кудахчет так громко, словно снесла целую планету (Марк Твен)
Удовлетворять потребности ценой отказа от желаний равносильно тому,
чтобы отрубить ноги, когда нужны башмаки (Джонатан Свифт)
Только потому, что кто-то тебя не любит так, как тебе хочется, не
значит, что он не любит тебя всей душой (Гарсиа Маркес)
Все горе в том, что из слов никогда нельзя узнать точно, для чего они
сказаны (Джек Лондон)
Афоризмы украинских писателей
І що цікаво — серце у колібрі майже втричі більше, ніж шлунок. От
якби так у людей.
(Ліна Костенко)
Поразка — це наука, ніяка перемога так не вчить.
(Ліна Костенко)
На світі той намудріший, хто найдужче любить життя.
(Василь Симоненко)
Як ліки не завжди приємні, так і істина буває сувора.
(Григорій Сковорода)
Правду життя піднімати до рівня серця, а сердце нести високо.
(Олександр Довженко)
Людина в світ зерно нести повинна, як зерно носить людям колосок
(Григорій Коваль)
Як не буде птахів, то і людське серце стане черствішим (Михайло Стельмах)
Поганий той школяр, який учителя не переважить (Леся Українка)
Знай, що в світі найтяжче – це серце носити студене!
(Максим Рильський)
Той, хто по-справжньому любить свою Батьківщину, з усякого погляду
справжня людина. (Василь Сухомлинський)
Учітесь, читайте, і чужому научайтесь, й свого не цурайтесь.
(Тарас Шевченко)
Шукаймо в людях хороше, мов скарби, що давно забуті.
(Микола Сингаївський)
Діла добрих оновлюються – діла злих гинуть.
(Тарас Шевченко)
Нас виховують наші перемоги і наші поразки.
(Дмитро Павличко)
Що на цій грішній землі залишається людині, крім усмішки неба та
ласки сонця?
(Олесь Гончар)
Собори душ своїх бережіть, друзі… Собори душ!
(Олесь Гончар)
Найкращий вірш ще ходить на свободі.
(Ліна Костенко)
Єдиний, хто не втомлюється, — час.
(Ліна Костенко)
Мова - втілення думки. Що багатша думка, то багатша мова.
