воскресенье, 30 декабря 2018 г.

Зимняя сказка оленёнка | Аудиосказки для детей | Новогодние сказки

Удивительная зимняя сказка Кейт Вестерлунд про оленёнка, который хотел настоящего праздника в Новый Год! Здесь столько всего волшебного: падающие звёзды, звон бубенчика, настоящая дружба, нарядная елка... И мечты, которые сбываются!


Зимняя сказка оленёнка

— Мама, смотри! Это что, падающая звезда? — воскликнула Алиса. — А правда, что каждая звёздочка на небе — это желание, которое когда-нибудь исполнится?
Мама-олениха покачала головой.
— Не знаю, милая. Но, думаю, что желание обязательно исполнится, если очень этого хочешь.
Затем мама Алисы тихо добавила:
— Зима в этом году пришла рано. Снега много, а еды почти нет. Боюсь, в этом году весёлый праздник у нас не получится.
— Но не будем же мы сидеть голодными на праздник! — сказала Алиса. — Мы непременно что-нибудь придумаем! Ведь это Новый Год!
Однако мама лишь обеспокоенно покачала головой. Алиса так любит Новый Год! Ведь этот праздник полос чудес и приятных сюрпризов. И в этот раз всё непременно должно быть так же здорово, как всегда. Тогда Алиса запрокинула голову, посмотрела на звёзды, сверкающие высоко в небе, и загадала желание.
Но на следующий день снега выпало ещё больше. Явно не это загадала Алиса! Снег всё усложняет.
Алиса грустно смотрела на снег и тут вдруг услышала вдали тоненький звон, будто позвякивали колокольчики. "Никогда я не слышала в этих краях колокольчики", — подумала она.
И, пыхтя и отфыркиваясь, стала пробираться по сугробам туда, откуда доносились чудесные звуки. Как интересно! Что это?
— Ты куда? — полюбопытствовал бельчонок Мартин.
— Я очень тороплюсь! Спешу на звон колокольчиков, — ответила Алиса.
— Но я не слышу никаких колокольчиков! — удивился бельчонок.
— А я слышу! И по дороге нашла вот это.
— Ягоды! — воскликнул Мартин. — А орехи тебе, случайно, не попадались?
— Нет, орехов я не видела.
— Может, мне стоит пойти с тобой? — предложил Мартин.
— Слышишь? Снова колокольчики! — обрадовалась Алиса.
— Но я...
— Тссс! Помолчи! — перебила Алиса.
— Эй, куда это вы? — окликнул их зайчонок Ральф.
— Мы идём на звук, — ответил Мартин.
Ральф навострил свои длинные ушли и ахнул:
— Колокольчики! Я тоже их слышу!
— Алиса пошла на звон и нашла ягоды, — продолжал Мартин.
— А можно я с вами? Вся моя пища под снегом, и мне совсем нечего есть, — попросил зайчонок.
Конечно, они ему разрешили. И двинулись дальше уже втроём.
Внезапно Ральф вскрикнул:
— Ай! Я, кажется, защемил лапку веткой.
— Как ты умудрился? — спросил бельчонок.
— Смотрел на вас, а не на дорогу, и застрял. Помогите мне! — захныкал Ральф.
Мартин и Алиса подбежали, ухватились за ветку и потянули.
Ветка отодвинулась, и лапка Ральфа освободилась.
А из-под снега вдруг посыпались орехи!
— Орехи! Мы нашли орехи! — обрадовался Мартин.
— Постой, — сказала Алиса. — Надо поделиться с другими.
— Поделиться? — засомневался Мартин.
— Орехи, ягоды и кое-какие домашние запасы из дома, у кого что есть и... — начала Алиса.
— Отпраздновать! — на весь лес закричал Ральф. — Отпраздновать Новый Год!
— Да! Настоящий Новый Год! — подтвердила Алиса.
— Что случилось? Куда это вы собрались? — всполошились птички.
— Алиса услышала колокольчик, — сказал Мартин.
— Мы пошли на звук и по дороге нашли ягоды и орехи! — добавил Ральф. — А теперь собираемся устроить праздник. Хотите с нами?
— Конечно, хотим! Мы захватим с собой немного семян. Только нам хотелось бы позвать с собой сову и всех-всех, если вы, конечно, не против!
— Правильно, надо всех позвать! Как это мы сразу не догадались? — воскликнула Алиса. — Встречаемся вечером, у подножия холма, а праздновать будем на самой вершине. Оттуда лучше всего видны звезды.
Птички, весело щебеча, разлетелись в разные стороны. Очень скоро со всех концов леса к подножью начали приходить звери. И каждый приносил что-нибудь для праздничного угощения.
Поднявшись на холм, звери замерли в изумлении. На вершине стояла пушистая ёлка, от макушки до самого низа увешанная лакомствами. Рядом переминался с ноги на ногу ослик.
— Привет! Я — Виллибальд, — сказал ослик и весело тряхнул головой, от чего бубенчики у него на шее зазвенели.
— Так это звонили твои бубенчики! — воскликнула Клара. — Это ты всё сделал?
— Нет, дети из ближайшей деревни, — объяснил Виллибальд. — Они переживают, что теперь, когда в лесу так много снега, вам голодно. Так что они решили разложить еду по всему лесу, а это дерево украсили лакомствами. Я просто им немножко помогал.
— Посмотрите, какие тут орешки! — запрыгал от восторга Мартин.
— Как вкусно! Как вкусно! — защебетали птички.
— Я слышал, как маленький оленёнок говорит о празднике, — добавил ослик. — Так что я принес немного морковки.
И все звери в лесу вместе праздновали в тот вечер Новый Год. Они наслаждались вкусной едой, веселились, пели и даже плясали.
Виллибальд рассказал новогоднюю сказку. Ослики особенно хорошо умеют их рассказывать.
— Мне нравится делиться, — сказал Мартин, щелкая орехи.
— Это самый чудесный Новый Год в моей жизни! — заявил Ральф.
Алиса переводила взгляд с Виллибальда и его бубенчиков на маму. Потом сказала:
— Знаешь, мамочка, когда мы с тобой видели падающую звезду, я загадала желание, чтобы этот Новый Год был полон неожиданностей и сюрпризов.
— Да, моя крошка! И желание исполнилось, потому что этого очень хотела и ты, и твои друзья! — сказала мама. — У вас получился чудесный праздник!
Вдруг по небу пролетела яркая, сверкающая звезда. Звери замерли от удивления. Она была прекрасна.
В лесу никогда ещё не было такого Нового Года.
— Это всё потому, что мы вместе! И потому, что мы помогаем друг другу! — задумчиво сказал кто-то, и все с ним согласились.

понедельник, 17 декабря 2018 г.

Ein Buch uber den Schlaf | Il Sung Na | Märchen für Kinder

Gutenachtgeschichte.
Eine wunderbare Geschichte über Tiere und Schlaf!


Ein Buch uber den Schlaf

Wenn der Himmel dunkel wird und der Mond hell leuchtet, schlafen alle ein...
bis auf die wachsame Eule.
Einige schlafen in Ruhe und Frieden.
Einige machen viel Larm, wenn sie schlafen.
Einige schlafen im Stehen, wahrend andere unterwegs schlafen!
Einige schlafen mit einem offenen Auge.
Einige schlafen mit offenen Augen...
... sie blinzeln nicht einmal!
Einige schlafen friedlich und allein,
Wahrend andere alle zusammen schlafen, kauern sie sich nachts eng zusammen.
Aber wenn der Himmel blau wird und die Sonne hell leuchtet...
... wachen alle auf!
Bis auf die mude Eule.

понедельник, 10 декабря 2018 г.

Новогодняя сказка (Сергей Козлов) / аудиосказка

История о том, как в гостях у Ёжика с Медвежонком инопланетяне в гостях побывали! Новогодние приключения друзей! А правда это или нет... Решайте уже сами! :)))
Иллюстрации Светланы Борисовой.


Новогодняя Сказка

Перед Новым годом Ёжика с Медвежонком навестили инопланетяне.
Инопланетяне прилетели в серебряной тарелке с окошками.
Когда тарелка опустилась на поляну, Медвежонок вешал на ёлку последнюю звезду.
— Ой! — вскрикнул Ёжик.
Медвежонок дёрнулся, и звезда разбилась.
— Здравствуйте! — сказал первый инопланетянин, и Ёжик его хорошо услышал, хотя в доме были двойные рамы.
— Привет! — прошептал Ёжик.
— Ты с кем разговариваешь?
— Иди сюда! — шепнул Ёжик.
Пока Медвежонок шёл к окну, по лесенке уже спустился второй инопланетянин. Он помахал Ёжику с Медвежонком.
— Кто это?
— Маши лапой, — сказал Ёжик.
Вылез третий, и все трое пошли к домику Медвежонка.
На поляне было снегу по пояс, но инопланетяне шли, не проваливаясь. Они были в скафандрах, но шлемы оставили в тарелке, поэтому Ёжик с Медвежонком могли видеть, что головы инопланетян похожи на картошку в мае, в отросточках.
— А ведь нас не ждали! — говорил один.
Медвежонок схватил веник, подмёл. Ёжик распахнул дверь. Все трое вошли и поздоровались.
— Здравствуйте! Очень рады вас видеть! С наступающим Новым годом!
— И вас!
— И вас! — закивали Ёжик с Медвежонком.
Медвежонок поставил самовар, а Ёжик переминался с ноги на ногу — не знал, как предпожить инопланетянам раздеться.
— Ничего-ничего, нам не жарко, — беззвучно сказал первый. И все сели к столу.
"Снится мне всё это или на самом деле?" — подумал Медвежонок.
— На самом деле, на самом деле, — молча сказал второй.
"Неужто вправду?" — подумал Ёжик.
— Вправду-вправду, — сказал третий.
— Вы что любите? — спросил Медвежонок. — Мёд или клюковку?
— Клюковку-клюковку.
— И мёд, — заметил, не раскрывая рта, первый.
Ёжик быстро всё поставил на стол и налил чай из самовара.
— Очень тут у вас хорошо!
— Очень! — закивал первый.
— Так покойно-покойно!
— Ёлка красивая!
Медвежонок хотел спросить, долго ли они летели и вообще — откуда, но постеснялся.
— Мы издалека, — как бы угадав медвежьи мысли, начал первый.
— Очень издалека, — кивнул второй.
— Наша планета так далеко, — заметил третий, — что её и не видно.
— Где? — спросил Медвежонок.
— А нигде.
— Это... как? — Ёжик впервые поднял голову и прямо поглядел на картошек в отросточках.
— Нигде не видно, — улыбаясь, говорил третий. — Нигде-нигде. Мы издругой галактики. Ёжик с Медвежонком переглянулись.
— Из другой солнечной системы, — молча, пояснил первый.
— У вас... солнце другое? — выдохнул Ёжик.
— Другое-другое, — закивали инопланетяне и тихонечко засмеялись. Отсмеявшись, все трое стали пить чай из блюдец, есть клюкву и мёд.
— Вы ешьте, ешьте, — угощал Ёжик.
— Кушайте, — кивал Медвежонок.
— У нас много, — говорил Ёжик. — На всю зиму хватит!
— Это ничего, что у вас другое солнце, — подбадривал Медвежонок, захватывая ложкой побольше мёда и подкладывая инопланетянам. — А мёд везде вкусный!
— Правда-правда, — беззвучно сказал первый.
— Ага! Кисленько! — третий сморщился.
— А если смешать — будет кисло-сладко, — сказал Ёжик.
Ему хотелось как-то получше, погостеприимнее встретить инопланетян, чтобы здесь, на их с Медвежонком земле, в их лесу, инопланетянам было радостно и хорошо.
— Нам радостно!
— Нам хорошо!
— Мы очень довольны! — заговорили вместе все инопланетяне. Но Ёжик открыл люк, спустился в погреб, достал и грибков, и брусники, и орехов — всего, что было у них в доме. А Медвежонок снял со стены балалайку и заиграл.
— Эх! Эх! — Ёжик взял платочек и пошёл в пляс.
И инопланетяне, неловко толкаясь, вылезли из-за стола и заплясали вокруг Ёжика. А самый маленький, третий, пошёл вприсядку.
"Ах, вы сени, мои сени!" — играл Медвежонок.
И отросточки на головах инопланетян шевелились.
А Ёжик всё плясал, Медвежонок играл, и они даже не заметили, что, кроме них, в доме никого нет.
— Ох! — охнул Ёжик и кинулся к окну.
На том месте, где садилась тарелка, лежал ровный, нетронутый снег. Они выбежали на крыльцо — молодой месяц, как попугай, сидел на ветке. И — ни следа, ни пятнышка!
Только на столе стояло пять чашек вместо двух, а ведь если бы Ёжик с Медвежонком были вдвоём, зачем бы им понадобилось ещё три чашки? Ёжик пощупал себя, потом — Медвежонка.
— Мы есть, — сказал Медвежонок.
— Есть, — прошептал Ёжик.
И тут они увидели, как в открытую дверь влетела большая звезда и села на ёлку. Звезда вспыхнула — и стало так красиво, что Ёжик с Медвежонком зажмурились. И тут же в раскрытую дверь вошёл важный Пингвин — в чёрном фраке с галстуком-бабочкой.
— Танец маленьких лебедей! — объявил Пингвин.
Взвилась музыка, впорхнули лебеди.
Белоснежные лебеди танцевали, изогнув гибкие шеи, и танец их был так прекрасен, что Ёжик с Медвежонком заплакали.
Потом всё исчезло, и только большая бабочка Махаон кружилась, кружилась, кружилась под потолком, пока Ёжик с Медвежонком, обнявшись, не уснули на лавке.
А утром они увидели такую нарядную ёлку и столько подарков под ней — что их хватило бы на весь лес.
Тут был и барабан для Зайца, и свистулька для Хомячка, и скрипка для Комарика, и сапожки для Поросёнка — всего и не счесть.
И еще было письмо:
ВЫ ОЧЕНЬ ДОБРЫЕ,
ЁЖИК И МЕДВЕЖОНОК.
ПУСТЬ У ВАС БУДЕТ
ВСЁ ХОРОШО
В НОВОМ ГОДУ!

суббота, 8 декабря 2018 г.

A Book of Sleep | Il Sung Na | Bedtime Stories | читает автор канала OK ...

A wonderful tale of animals and sleep!


A Book of Sleep

When the sky grows dark and the moon glows bright, everyone goes to sleep...
except for the watchful owl.
Some sleep in peace and quiet.
Some make lots of noise when they sleep.
Some sleep standing up, while some sleep on the move!
Some sleep with one eye open.
Some sleep with both eyes open...
... they don't even blink!
Some sleep peacefully alone,
While others sleep all together, huddled close at night.
But when the sky turns blue and the sun glows bright...
... everyone wakes up!
Except for the tired owl.

Книга сна

Когда небо темнеет, а луна становится ярче, все идут спать...
За исключением бдительной совы.
Некоторые спят в тишине и покое.
Некоторые издают много шума, когда спят.
Некоторые спят стоя, а некоторые спят на ходу!
Некоторые спят с одним открытым глазом.
Некоторые спят с обоими открытыми глазами...
...они даже не моргают!
Некоторые мирно спят в одиночестве,
В то время как другие спят все вместе, тесно прижимаясь по ночам.
Но когда небо становится голубым, а солнце становится ярче...
...все просыпаются!
За исключением уставшей совы.

вторник, 4 декабря 2018 г.

Колискова казка | Іль Сунг На | Сонна Книжка | Казки на ніч | Для малень...

Колискова історія для маленьких. Дивно, але комусь зручно спати стоячи... А комусь з відкритими очима... Дехто вміє плисти і спати!


Тс-тс-тс... Сонна книжка

Коли спускається ніч і на темному-претемному небі з’являється великий місяць, усі вкладаються спати.
Всі — тільки не сова.
Хтось спить тихо-тихо — жодного звуку не чутно.
А хтось шумить навіть під час сну.
Хтось уміє спати стоячи.
Хтось пливе і спить.
Хтось підглягає одним оком.
А інші взагалі не закривають очей.
І навіть не кліпають.
Деякі сплять тісно притулившись один до одного.
А комусь подобається спати одному.
Але коли небо світлішає і піднімається сонце всі одразу ж прокидаються.
Всі — тільки не сова. Вона так втомилася за ніч!
Тс-тс-тс...

пятница, 30 ноября 2018 г.

Стихи об окончании осени | Стихи про осень | Осенние стихи

Стихи о завершении осени.


Не случайное

Сонная влага липнет на рукава.
Знаешь, погода вечно играет в ужимки.
Греют пальто, но согревают слова.
Парк, как затерянный мир в фиолетовой дымке.

Звук тишины, тише шороха прошлой листвы.
Кошки находят обогреватели-люки.
Скоро Зима и приметы её не новы.
Прячут карманы чьи-то озябшие руки.

В небе летят галочки группами птиц.
И пауки уже не занимаются пряжей.
Дождь смажет стойкую тушь для ресниц.
Голые ветки режут картины пейзажей.

Раньше темнеет. Ночь всё растёт, не спеша.
Тёплые дни безвозвратное время уносит.
А за окном, хлопьями пара дыша,
Дворник сметает опустошенную Осень.

Бррр… Зимняя книжка | Иль Сунг На | Для самых маленьких | Как зимуют звери

Зимняя история для самых маленьких слушателей! О том, как звери переживают холодное время года.


Бр-р-р-р

Вот и деревья голые.
Вот и снег ложиться на землю.
В это время всё так меняется!
Всё — даже белый кролик!
Какие-то птицы улетают в дальние страны.
Какие-то звери укладываются спать.
Кто-то плывёт туда, где вода теплее.
У кого-то к зиме вырастает пушистая шуба.
В такой шубе не холодно, даже когда вокруг снег.
Некоторые зверьки запасают себе еду.
А кто-то в поисках пищи проходит длиннющий путь.
Кто-то в такую пору тих и почти неподвижен.
А кто-то прыгает и скачет, чтобы не чувствовать холода.
Но когда снег растает и зацветут деревья,
Всё опять сильно изменится.
Всё — даже белый кролик!


вторник, 27 ноября 2018 г.

Тс-тс-тс... Сонная книжка | Иль Сунг На | Сказки на ночь | Сказки для са...

Колыбельная история для самых маленьких и ребят постарше. Удивительно, но кому-то удобно спать стоя... А кому-то с открытыми глазами... Некоторые умудряются плыть и спать!..


Тс-тс-тс... Сонная книжка

Когда спускается ночь и на тёмном-претёмном небе вырастает большая луна, все укладываются спать.
Все — только не сова.
Кто-то спит тихо-тихо - ни единого звука не слышно.
А кто-то шумит даже во время сна.
Кто-то умеет спать стоя.
Кто-то плывёт и спит.
Кто-то поглядывает одним глазком.
А другие вообще не закрывают глаз.
И даже не моргают.
Некоторые спят тесно прижавшись друг к другу.
А кому-то нравится спать одному.
Но когда небо светлеет и поднимается солнце все тут же просыпаются.
Все — только не сова. Она так устала за ночь!
Тс-тс-тс...

вторник, 20 ноября 2018 г.

Какие же вы счастливые! (Василий Сухомлинский)

Сегодня в школу впервые пришли дети.
Завтра им начинать обучение, а сегодня их привели матери, чтобы познакомиться с учителем.
Мамы ушли домой. Дети остались с учителем на зеленой поляне, под высокой липой.
Старый учитель Иван Филиппович сегодня встречает десятое поколение своих воспитанников. Доведёт вот этих детей до четвертого класса, и исполнится сорок лет его работы в школе.
Ласковые, приветливые глаза смотрят в черные, серые, синие, голубые глаза своих воспитанников. Дети улыбаются.
-Дети, вы видели, насколько рано до рассвета появляется утренняя заря? — спросил Иван Филиппович, и его мягкая улыбка вызывала у детей такую же теплую улыбку.
— Нет, не видели, — ответили дети.
А вы не видели, как соловей пьет росу?
— Нет, не видели...
А как шмель чистит крылышки перед тем, как взлететь с цветка, в котором он спал ночью?
— Не видели...
— А вы видели, как веселый жучок – божья коровка — в теплый зимний день спросонья выглядывает из-под коры: не наступила весна?
— Не видели...
Какие вы счастливые, дети ... — сказал Иван Филиппович. — Счастливые, так как вам есть что видеть. Счастливые, потому вы увидите много прекрасного. Я поведу вас на берег пруда, и вы увидите, как зарождается утренняя заря. Мы сядем в кустах, задержим дыхание и увидим, как соловей, проснувшись, пьет капли росы. Подойдём в рассвет к большому тыквенному цветку и застукаем там ленивого шмеля, который, переночевав в цветке, проснулся и чистит крылья. Подойдем весной к нагретому солнцем стволу и увидим, как божья коровка выглядывает из-под коры и удивлённо смотрит на снег: что же это такое — жарко уже спать в постели, а улице снег лежит...
Ви счастливы, дети, потому что все это увидите...

Які ж ви щасливі! | Василь Сухомлинський | Оповідання

Зворушливе оповідання Василя Сухомлинського "Які ж ви щасливі!".
Дійсно... Яке це велике щастя, коли у тебе все попереду!


Які ж ви щасливі!

Сьогодні до школи вперше прийшли малюки.
Завтра їм починати навчання, а сьогодні їх привели матері, щоб познайомити з учителем.
Матері пішли додому. Діти залишилися з учителем на зеленій галявині, під високою липою.
Старий учитель Іван Пилипович сьогодні зустрічає десяте покоління своїх вихованців. Доведе оцих малюків до четвертого класу, і сповниться сорок років його роботи в школі.
Ласкаві, привітні очі дивляться в чорні, сірі, сині, блакитні очі своїх вихованців. Діти усміхаються.
—Діти, ви бачили, як задовго до світанку сходить ранкова зоря? —запитав Іван Пилипович, і його лагідна усмішка викликала в малюків таку ж теплу усмішку.
—Ні, не бачили, — відповіли діти.
—А не бачили ви, як соловейко п’є росу?
—Ні, не бачили…
—А як джміль чистить крильця —перед тим, як злетіти з квітки, в якій він спав уночі?
—Не бачили…
—А чи бачили ви, як весела комашка — сонечко —в теплий зимовий день спросоння виглядає з-під кори, чи не настала весна?
—Не бачили…
—Які ви щасливі, діти… — сказав Іван Пилипович. —Щасливі, бо вам є що бачити. Щасливі, бо ви побачите багато прекрасного. Я поведу вас на берег ставка, і ви побачите, як сходить ранкова зоря. Ми сядемо в кущах, затамуємо подих і побачимо, як соловейко, прокинувшись, п’є краплину роси. Прийдемо до схід сонця до великої гарбузової квітки й застукаємо там ледачого джмеля, що, переночувавши в квітці, прокинувся й чистить крильця. Підемо напровесні до нагрітого сонцем стовбура й побачимо, як сонечко з-під кори виглядає й здивовано дивиться на сніг: що ж це воно таке —жарко вже спати в ліжку, а надворі сніги лежать…
Ви щасливі, діти, бо все це побачите…

вторник, 13 ноября 2018 г.

Белоснежка и семь гномов | Братья Гримм | Сказки для детей | Ассорти из ...

Оригинал сказки "Белоснежка и 7 гномов" — произведение не для слабонервных. Но мы выбрали относительно добрую его версию, максимально приближенную к подлинной.
В видео используются иллюстрации разных авторов и поэтому наша сказка особенно интересна!

Белоснежка и семь гномов

Зимою, когда с неба опускался густой ватный снег, молодая королева шила и мечтала у окна с рамой из черного дерева. Задумавшись, она даже не заметила, как проколола себе палец и капля крови упала на подоконник. Таким прекрасным ей показалось это сочетание, что она подумала: «ах, если бы у меня появилась дочка белая, как снег, с алыми словно кровь губами и локонами темными, как черное дерево».
И вскоре её желание сбылось! У неё родилась девочка: белокожая, с яркими алыми губками и чёрными волосиками. Королева попросила назвать её Белоснежкой и вскоре умерла.
Король женился на другой через год. Гордая высокомерная женщина была уверена, что никто не может сравниться с её красотой.
А ещё у неё было волшебное зеркальце, с которым она часто разговаривала:
— Зеркальце, скажи, скорей: кто на свете всех милей, всех прекрасней и белей?
И зеркальце неизменно отвечало:
— Ты, моя королева, прекрасней всех на свете.
Она уходила счастливая, т.к. зеркальце не умело говорить неправду. Но на следующий день снова задавала ему этот же вопрос. И больше всего на свете боялась, что зеркальце отыщет кого-нибудь более распрекрасного.
А Белоснежка всё подрастала, всё хорошела…
И как-то раз, когда королева снова спросила у зеркальца:
— Зеркальце, скажи, скорей: кто на свете всех милей, всех прекрасней и белей?
Зеркальце ответило ей:
— Ты, королева, затмишь красотою. Но Белоснежка краше собою.
Королеве стало нехорошо. Она просто не верила своим ушам. И с той поры завить, словно сорная трава, стала разрастаться в её сердце… Вскоре королева ни спать, ни есть более не могла от злобы.
И вот… Королева тайком позвала одного из подчиненных охотников.
— Отведи Белоснежку в лес и брось её там.
Делать нечего. Увел охотник Белоснежку в дремучий лес и оставил её там одну-одинешеньку.
Девочке стало так жутко, что она каждый листик на деревьях осматривала и не знала, что делать… Пустилась бежать. Бежала по острым камням и сквозь кустарники, минуя диких зверей. Но осталась целая и невредимая. Ближе к вечеру добралась она до какой-то крошечной хижины и зашла в неё.
В этом домике все было очень маленькое, но чистенькое и хорошенькое. Посреди комнаты стоял столик с семью тарелочками, около стола находилось семь кроваток, прикрытых свежим постельным бельем.
Белоснежка была очень уставшая и голодная. Она немного перекусила и прилегла на одну из кроваток.
Когда наступил глубокий вечер, вернулись в хижину её владельцы — семеро гномов, которые в горах добывали драгоценные металлы. Зажгли они свои свечи, и когда в домике стало светло — увидели, что кто-то здесь похозяйничал.
Первый Гном сказал:
— Кто-то сидел на моем стульчике…
А второй:
 — Кто-то поел из моей тарелочки…
Третий:
— Кто-то съел кусочек от моего хлеба…
Четвертый:
— Кто-то отведал моей еды…
Пятый:
— Кто-то использовал мою вилку…
Шестой:
— И ножом моим что-то нарезал…
Седьмой:
— Из чашечки моей попил…
И тут один из гномиков глянул на свою постель и увидел там дремлющую Белоснежку. Друзья столпились возле неё и восклицали от изумления: «Невероятно! До чего эта малышка хорошенькая!» — и так были обрадованы её появлением, что не стали беспокоить её сон и оставили девочку отдыхать на постельке.
Утром, когда Белоснежка проснулась и заметила гномов, она здорово испугалась. Но они отнеслись к ней добро и ласково. И девочка рассказала им свою печальную историю.
Гномики предложили ей присматривать за хижиной, готовить кушать и быть в их домике хозяйкой. И Белоснежка согласилась. Так они и зажили. Гномики поутру отправлялись в горы на поиски меди и золота, а когда вечером возвращались — их всегда ожидал вкусный горячий ужин.
На целый день девочка оставалась одна. И гномики всякий раз предупреждали её, чтобы она никому не открывала дверь и не пускала к себе. Ведь злая королева хитра и коварна… И наверняка скоро узнает место, где Белоснежка находится.
Так оно и вышло. Королева-мачеха рассчитывала, что с девочкой быстро расправятся дикие звери. И теперь она снова первая красавица на свете. Вот только узнала она от честного зеркальца, что Белоснежка жива и сейчас гостит у гномиков.
Снова зависть и злоба стали закипать в сердце мачехи… И опять ей захотелось избавиться от ненавистной падчерицы. Тогда она переоделась в старую торговку, замаскировала лицо — стала совершенно неузнаваемой и отправилась к хижине гномиков.
Когда она подошла к домику, то постучалась и крикнула:
— Недорогие всевозможные вещицы!
Белоснежка высунулась из окна и спросила:
— Здравствуй, тётенька, чем торгуешь?
— Превосходные вещи! Первый сорт. Шнурочки, ленточки всех цветов.
«Ну, эту продавщицу я точно могу пустить» — решила Белоснежка, отворила двери и приобрела шнурок.
— Милая, давай-ка я помогу тебе зашнуровать себя поаккуратнее.
Ничего плохого не подозревая, девочка повернулась к торговке спиной и позволила затянуть на себе обновку. А та сделала это так крепко, что у Белоснежки перехватило дыхание, и она рухнула на землю…
«Не будешь более главной красавицей!» — сказала злобная королева и отправилась в обратный путь.
До чего же испугались вернувшиеся вечером гномики, когда увидели свою любимицу распростертой на полу. Они быстро разрезали шнурок, и бедняжка стала медленно приходить в себя. Когда Белоснежка полностью ожила, то рассказала, что с нею приключилось.
— Эта старая продавщица была твоей мачехой… Больше никогда не пускай в хижину никого, кроме нас — сказали гномики Белоснежке.
А королева, вернувшись домой побежала к зеркальцу и спросила:
— Зеркальце, скажи, скорей: кто на свете всех милей, всех прекрасней и белей?
И зеркальце ответило ей:
— Ты, королева, затмишь красотою. Но Белоснежка краше собою.
Услышав это злобную мачеху аж передернуло. Она поняла, что ей не удалось разделаться с падчерицей. Тогда она изготовила ядовитый гребень, снова переоделась, приняв облик ещё одной старухи.
Когда она подошла к домику гномов, снова крикнула:
— Чудесные товары! На любой вкус! Выбирай!
Белоснежка приоткрыла окошечко и сказала:
— Ступайте своей дорогой, мне запрещено кого-либо пускать в хижину.
— А немного посмотреть товар — тоже нельзя? — спросила старуха и достала гребень с ядом. И так приглянулся он Белоснежке, что она снова открыла двери.
Когда покупка состоялась, старуха сказала:
— Дитятко, давай-ка я причешу тебя, как надобно.
Наивной Белоснежке ничего плохого в этом предложении не увиделось. Она позволила себя расчесывать, но как только гребень коснулся её волос, его яд подействовал, и девочка потеряла сознание.
— Теперь-то с тобою поквитались — сказала королевна и отправилась к себе домой.
К счастью, это случилось вечером, когда гномики возвращались домой. Как только они увидели бездыханную Белоснежку, сразу стали её осматривать, нашли и выбросили ядовитый гребень. Постепенно девочка опомнилась и рассказала всё, что с нею приключилось. Тогда гномики ещё раз предупредили её и объяснили, что это была не торговка, а её злобная мачеха.
Тем временем довольная королева возвратилась к зеркальцу и спросила:
— Зеркальце, скажи, скорей: кто на свете всех милей, всех прекрасней и белей?
И зеркальце ответило ей:
— Ты, королева, затмишь красотою. Но Белоснежка краше собою.
Когда мачеха это услышала, она просто затряслась от ярости.
— Белоснежка должна быть мёртвой! — закричала она.
А затем скрылась в потайной комнате, о которой никто, кроме неё не знал. И там изготовила прекрасное наливное яблочко. Оно было очень аппетитным, но откусив от него кусочек — наступала смерть, настолько оно было ядовитое.
В этот раз королева стала бедною крестьянкой и пошла к хижине гномов.
Когда добралась, то постучала в двери.
— Простите, но я не могу вас пустить. Мне семеро гномиков не позволяют. — сказала Белоснежка.
— Ничего, душа моя. Я тебе и так одно яблочко подарю.
— Простите, но я не могу ничего принять.
— Отчего же? Неужто думаешь, что яблоко отравлено? Так я его разделю пополам: румяную половиночку — тебе, остальное — мне.
А яблочко так было лукаво изготовлено, что лишь румяная его половинка содержала яд…
Белоснежке ужасно захотелось попробовать чудесного яблока. И, видя, что крестьянка спокойно ест свою половинку, она приняла из её рук вторую ядовитую его часть. Как только девочка надкусила яблоко — мгновенно упала мертвая.
А злобная мачеха поспешила в королевство к зеркальцу. И когда она его спросила:
— Зеркальце, скажи, скорей: кто на свете всех милей, всех прекрасней и белей?
И зеркальце наконец ответило:
— Ты, моя королева, прекрасней всех на свете.
Теперь только угомонилось гадкое сердце мачехи.
А гномики, вернувшись домой, долго искали причину гибели Белоснежки: расшнуровывали ей платье, расчесывали волосы, обмывали водой — но ничего не помогало.
Долго горевали они над своей подружкой. А потом смастерили хрустальный гроб, уложили туда Белоснежку и отнесли на самую высокую вершину горы. С того дня один из гномиков всегда сторожил её покой. Прошло много лет, казалось, что Белоснежка всего лишь спит. Девочка оставалась белой, как снег, с алыми будто кровь губами и локонами темными, как черное дерево.
Однажды прекрасный принц проезжал мимо горы на лошади и увидел Белоснежку в хрустальном гробу. Так красива была девушка, что он влюбился без памяти.
— Позвольте мне увезти Белоснежку себе во дворец. Я лично буду оберегать её сон. Не смогу больше жить без неё, — упрашивал он гномиков.
Сжалились добрые гномы, выслушав горячую речь принца, и вручили ему бездыханную Белоснежку.
Слуги молодого королевича взялись нести гроб с телом девушки, но один из них нечаянно оступился за ветку. Шествие пошатнулось и от этой встряски вывалился кусочек отправленного яблока из горла Белоснежки.
 — Что же это? Где я? — вскрикнула очнувшаяся девушка.
— Дорогая, вы со мной. Вы теперь навсегда со мной — ответил прекрасный принц — Вы самая милая, самая красивая девушка на всем белом свете! Вы поедете в замок моего отца и будете моей женой?
Белоснежка согласилась и отправилась с ним. Вскоре сыграли свадьбу. На которую не забыли пригласить и злобную мачеху. Перед праздником королевна решила удостовериться, что она краше всех на свете, и она обратилась к зеркальцу:
— Зеркальце, скажи, скорей: кто на свете всех милей, всех прекрасней и белей?
И зеркальце ответило ей:
— Ты, королева, затмишь красотою. Но Белоснежка краше собою.
От злости сердце жестокой мачехи замерло, и она умерла.
Зажили с тех пор прекрасная Белоснежка с молодым принцем счастливо! И часто ездили в гости к добрым гномикам, брали с собой своих деток. Ведь все были настоящими верными друзьями!

суббота, 3 ноября 2018 г.

Девочка-ревушка | Агния Барто | Стихи для детей | Для самых маленьких

Встречаются, порою, очень плаксивые и ревучие девочки на нашей планете. Чем опасно постоянное "плаканье"?.. Вы узнаете из стихотворения "Девочка-ревушка" Агнии Барто! ))


Девочка-рёвушка

(Написано вместе с Павлом Барто)
Что за вой? Что за рёв?
Там не стадо ли коров?
Нет, там не коровушка —
Это Ганя-рёвушка

Плачет,
Заливается,
Платьем утирается...
УУ-УУ-У!..

Вышла рёва на крыльцо,
Рёва сморщила лицо:
— Никуда я не пойду!
Мне не нравится в саду.
Уу-уу-у!..

Вот вернулась Ганя в дом,
Слёзы катятся ручьём:
— Ой, пойду обратно!
Дома неприятно!
Оо-оо-о!..

Дали Гане молока.
— Эта кружка велика!
В этой не могу я!
Дайте мне другую!
УУ-УУ-У!..

Дали рёвушке в другой,
Рёва топнула ногой:
— В этой не желаю!
Лучше дайте чаю!
Аа-аа-а!..

Уложили Ганю спать,
Плачет рёвушка опять:
— Ой, не буду спать я!
Ой, наденьте платье!
УУ-УУ-У!..

Тут сбежался народ.
Чтоб узнать: кто ревёт?
Кто всё время плачет?
Что всё это значит?

Видят — девочка стоит,
Очень странная на вид:
Нос распух, что свёкла,
Платье всё промокло.
Оо-оо-о!..
УУ-УУ-У!..

— Что ты плачешь, рёвушка,
Рёвушка-коровушка?
На тебе от сырости
Плесень может вырасти.


воскресенье, 21 октября 2018 г.

Осенние корабли | Сергей Козлов | Осенние сказки

Бывает так, что пора ложиться в зимнюю спячку, а всё-таки ужасно хочется разговорчивого моря и кораблей с парусами...


Осенние корабли

Летели листья, гудел ветер, была в лесу осень...
Ёжик вышел из своего домика с коромыслом через плечо и пошел к роднику.
Вода в роднике была синяя, холодная и блестела, как зеркало.
Ёжик сел на берегу и поглядел в воду.
Из воды на Ёжика глянул грустный Ёжик и сказал:
— Ёжик, Ёжик, ты зачем пришел?
— За водой, сказал Ёжик, который сидел на берегу.
— А зачем тебе вода?
— Море сделаю.
— А зачем тебе море?
— Будет у меня дома свое море: проснусь, а оно шумит, засыпать буду, а оно — шевелится!
— А где твои корабли?
— Какие корабли?
— Как же? По морю обязательно должны плавать корабли.
«Верно, — подумал Ёжик, который сидел на берегу. — Про корабли я и забыл».
Он встал, набрал воды, нацепил ведра на коромысло и пошел домой.
Осенний лес шумел по-осеннему, елки стояли хмурые, с деревьев сыпались листья.
— Белка! — крикнул Ёжик, увидев Белку. — Где мне взять корабли?
— Какие корабли? — спросила Белка.
— Понимаешь, скоро зима, а я один и один — скучно мне!
— Всем скучно, — сказала Белка. — На то и зима. Чем ты лучше других?
— Я...
— Возьми нитку, — перебила его Белка, — и иголку. Как проснешься, вдевай нитку в иголку и выдергивай — так и день пройдет.
— Нет, — сказал Ёжик, — у меня море будет! Проснусь, а оно — шумит, повернусь с боку на бок, а оно — шевелится!
— Значит, у тебя — море, а у всех — вдевай нитку в иголку и выдергивай? Сам ищи свои корабли! — и убежала.
А Ёжик, печальный такой, пошел к дому.
Из-за елки вылез Медвежонок.
— Здорово, Ёжик! — крикнул он. — Ты куда идешь?
— Погоди, сказал Ёжик. Вошел в дом, вылил воду в ушат и вышел в осенний лес.
— Где мне взять корабли, Медвежонок? — спросил он.
— Корабли? — изумился Медвежонок.
— Да.
— Где же их взять? — Медвежонок оглянулся. — В лесу-то?...
— Мне нужны Корабли, — вздохнул Ёжик и пошел.
— А зачем они тебе? — крикнул Медвежонок и пошел рядом с Ёжиком.
— Понимаешь, — Ёжик посмотрел на Медвежонка, — скучно!
— А ты спать ложись, — сказал Медвежонок. — Вот я, например, сейчас лягу, весной проснусь.
Они пошли к медвежачьему домику.
— Не-ет, — сказал Ёжик. — Мне корабли нужны!
— Тогда я пошел.
Медвежонок повесил на дверь своего дома огромный замок, сам влез на крышу и сел на трубу.
— А какие они, корабли? — крикнул он сверху.
Но Ёжик не успел ответить, как Медвежонок исчез в трубе.
Ёжик обошел вокруг дома, подошел к окошку, но... крыша медвежачьего домика вдруг стала подыматься и опускаться, подыматься и опускаться. «У-у-у...» — загудел медвежачий домик трубой и, не то похрюкивая, не то всхрапывая, переваливаясь уточкой, пошел по поляне.
— Куда ты!? — крикнул Ёжик.
Но медвежачий домик скрылся за деревьями.
— Куда же это он... поехал? — пробормотал Ёжик...
По лесу с драным сапогом в лапе брел старый Волк.
— Что это у тебя в лапе, Волк? — спросил Ёжик.
— Сапог, — сказал Волк и остановился.
— А — зачем?
— Самовар раздую, шишечек сверху покрошу, чайку сварю и-и... — Волк сладко прижмурился. — Хочешь со мной чайку попить?
— Не могу: мне корабли нужны...
— Какие корабли?
— Морские, — сказал Ёжик. — Понимаешь, скоро зима, а у меня будет море, а по морю обязательно должны плыть корабли.
— Корабли... — мечтательно проговорил Волк. — Держи! — протянул Ёжику сапог. Наклонился и из щепки и кленового листа сделал кораблик.
— Ох! — охнул Ёжик. — Настоящий! Но мне... ещё нужно.
— Ага, сказал Волк. И сделал еще два кораблика.
— Спасибо тебе, Волченька! — сказал Ёжик. — Если тебе будет скучно, приходи ко мне. Сядем, будем с тобой смотреть на море, на корабли... Придешь?
— Приду, пообещал Волк. Взял сапог и заковылял дальше.
А Ёжик нашел старый лопух, поставил на него три кораблика и, как на подносе, понес к себе в дом.
Подул легкий ветер, паруса корабликов надулись, и сперва Ёжик побежал за лопухом, а потом и опомниться не успел, как — полетел.
— А-а-а! — закричал Ёжик.
Такую картину даже представить себе трудно, но так все и было на самом деле: Ёжик держал перед собой лопух, по лопуху, как по зеленым волнам, мчались кораблики, а вслед за этим зеленым морем летел по воздуху Ёжик.
Он даже не испугался. Это он так, для порядка, закричал: «А-а!», потому что ему не приходилось летать над лесом, но потом он освоился и запел.
«Ля-ля! Ля-ля!» — пел Ёжик.
И тут в небе появилась страшная ворона. Ух, как она каркала! Ух, какие у нее были отвратительные когтистые гнутые лапы и зловещий клюв!
— Кар-р-р! — кричала Ворона. — Позор-р! Еж в небе!
Тут переполошился весь лес.
А Ворона все летела и кричала: «Позор-р-р! Кто позволил?»
И все увидели летящего Ёжика и тоже замахали лапами и вслед за Вороной закричали: «ДОЛОЙ! ПОЗОР! КТО ПОЗВОЛИЛ?»
И только Волк остановился, поставил сапог в траву и покачал головой.
А Ёжик летел по небу, уцепившись за зеленое море, по которому неслись корабли. Он вжал голову в плечи, но моря не выпустил и правильно сделал потому что ветер стих и, когда Ворона было уже совсем догнала их, Ёжик со своими кораблями опустился прямо на пороге своего дома.
Как только он очутился на земле, Ворона отпрянула, крикнула: «Кар-р-р!» — и улетела, каркая, в пустое небо.
А Ёжик поднял корабли и вошел в дом.
То, что он увидел, так его обрадовало, что он сразу позабыл пережитый страх: возле ушата с водой, покачиваясь на солнышке и подставляя легкие головы морскому ветерку, росли две высокие пальмы, и на самой макушке той, что была поближе к прибою, сидел совсем крошечный, но абсолютно живой Попугай.
— Здор-р-р-рово! — крикнул Попугай. — Пускай кор-рабли! — и сел к Ёжику на плечо.
И Ёжик с Попугаем на плече стал пускать кораблики в воду.
Теперь это было настоящее море!
Шуршали пальмы, по краям ушата золотился песок, и высоко под потолком бежали легкие облака.
За окошком стемнело, и давно уже пора было ложиться спать, а Ёжик все сидел над свои морем под пальмами и не мог оторвать глаз от золотых кораблей.
Наконец он встал, разобрал постель, лег, вздохнул и сразу же услышал, как вздохнуло море и над ним зажглись звездочки, и от ночного ветерка зашелестели пальмы.
Ёжик смотрел на одинокую звезду за окном, слушал, как шуршит в ушате прибой, и думал, что он уже не один, что теперь, в эту холодную вьюжную зиму, с ним всегда будет теплое море.

воскресенье, 14 октября 2018 г.

Козлята и волк | Народная сказка | Для самых маленьких

Народная сказка про послушных козлят и злого волка-разбойника!


Козлята и волк

Коза сделала себе в лесу избушку и стала жить в ней со своими козлятами. Часто уходила коза в бор за кормом. Сама уйдет, а деткам велит крепко-накрепко запереться и никому дверей не отпирать.
Воротиться коза домой, постучит рожками в дверь и запоёт:
Козлятушки, мои детушки,
Отомкнитеся, отопритеся!
Ваша мать пришла,
Молочка принесла.
Я, коза, во бору была,
Ела траву шелковую,
Пила воду студёную:
Бежит молочко по вымечку,
С вымечка по копытечкам,
А с копытечек во сыру землю.
Козлятки услышат мать и отопрут ей дверь. Она покормит их и опять уйдет в бор, а козлятки запрутся крепко-накрепко.
Волк всё это подслушал, выждал, когда коза уйдёт, и только коза — в бор, он подошел к избушке и запел толстым голосом:
Вы детушки, вы батюшки,
Отомкнитеся, отопритеся!
Ваша мать пришла,
Молочка принесла.
Полны копытца водицы!
А козлятки отвечают: «Слышим, слышим — не матушкин голосок! Наша матушка поёт тонким голоском и не так причитает».
И не отворили дверь волку.
Так и ушел волк не солоно хлебавши.
Вот приходит коза, стучится рожками и поёт:
Козлятушки, мои детушки,
Отомкнитеся, отопритеся!
Ваша мать пришла,
Молочка принесла.
Я, коза, во бору была,
Ела траву шелковую,
Пила воду студёную:
Бежит молочко по вымечку,
С вымечка по копытечкам,
А с копытечек во сыру землю.
Козлятки впустили мать и рассказали ей, как приходил к ним волк и хотел их съесть. Похвалила коза деток, что они её послушались: «Умницы, деточки, что не отворили волку, а то бы он вас съел».

Der Kloß | Märchen für Kinder | Сказка Колобок на немецком языке с субти...

Всем известная народная сказка "Колобок" на немецком языке!



Der Kloß

Es waren einmal ein alter Großvater und seine Frau.
Eines Tages sagte der Mann zur Frau:
"Mach mir einen Kloß!"
Sie meinte "Woraus soll ich einen Kloß machen? Seit einer Woche ist kein Mehl mehr im Haus!"
"Feg den Boden aus, kratz alles aus dem Schubfach heraus, dann wirst Du sicher noch genug Mehl für einen Kloß finden."
Die Großmutter ging, fegte den Boden aus, kratze alles aus dem Schubfach heraus und brachte wirklich noch zwei Hände voll Mehl für einen Kloß zusammen. Sie machte den Kloß und legte ihn auf das Fensterbrett zum abkühlen. Doch dort wurde es dem Kloß langweilig. Er sprang vom Fensterbrett und rollte auf dem Boden zur Tür in die weite Welt hinaus.
Er rollte und rollte, jagte den Hühnern und Gänsen auf dem Hof Angst ein und sang
"Von dem Boden gefegt
Aus dem Fach gekratzt
In der Butter gebacken
Aus dem Fenster gehopst"
Da traf der Kloß den Hasen. Der sagte zu ihm: "Klößchen, Klößchen, ich werde Dich fressen!"
Der Kloß aber sang
"Von dem Boden gefegt
Aus dem Fach gekratzt
In der Butter gebacken
Aus dem Fenster gehopst
Opa konnte mich nicht fangen
Oma konnte mich nicht fangen
Und vor Dir Hase, reiß? ich sowieso aus!"
Da traf der Kloß den Wolf. Der sagte zu ihm: "Klößchen, Klößchen, ich werde Dich fressen!"
Der Kloß aber sang
"Von dem Boden gefegt
Aus dem Fach gekratzt
In der Butter gebacken
Aus dem Fenster gehopst
Opa konnte mich nicht fangen
Oma konnte mich nicht fangen
Der Hase konnte mich nicht fangen
Und vor Dir Wolf, reiß? ich sowieso aus!"
Da traf der Kloß den Bär. Der sagte zu ihm: "Klößchen, Klößchen, ich werde Dich fressen!"
Der Kloß aber sang
"Von dem Boden gefegt
Aus dem Fach gekratzt
In der Butter gebacken
Aus dem Fenster gehopst
Opa konnte mich nicht fangen
Oma konnte mich nicht fangen
Der Hase konnte mich nicht fangen
Der Wolf konnte mich nicht fangen
Und vor Dir Bär, reiß? ich sowieso aus!"
Da traf er Kloß den Fuchs. Der sagte zu ihm: "Klößchen, Klößchen, ich werde Dich fressen!"
Der Kloß aber sang
"Von dem Boden gefegt
Aus dem Fach gekratzt
In der Butter gebacken
Aus dem Fenster gehopst
Opa konnte mich nicht fangen
Oma konnte mich nicht fangen
Der Hase konnte mich nicht fangen
Der Wolf konnte mich nicht fangen
Der Bär konnte mich nicht fangen
Und vor Dir Fuchs, reiß? ich sowieso aus!"
Da sprach der Fuchs:
"Oh was für ein schönes Lied. Aber ich höre so schlecht. Kannst Du auf meine Nase hüpfen und noch mal singen?"
Glücklich, so einen dankbaren Zuhörer zu finden, sprang der Kloß auf die Nase vom Fuchs und begann wieder zu singen.
"Von dem Boden gefegt
Aus dem Fach gekratzt
In der Butter gebacken
Aus dem Fenster gehopst ..."
Da schnappte sich der Fuchs den Kloß mit seinem Maul und fraß ihn mit einem Schluck.

воскресенье, 30 сентября 2018 г.

Казка з неіснуючих слів | Бурлак | Лінгвістичний роман | На украинском

Перевод лингвистической сказки Людмилы Петрушевской "Бурлак" на украинский язык. С одного несуществующего языка на другой! )))


Бурлак (роман)

Частина I

Сяпали Калуша з Поміком по напушці та й увазили Ляпупу. А Ляпупа трямкала Бутявку.
А Калуша волить:
— Кісі-місі, Ляпупа!
А Ляпупа не кісі і не місі, а трамкає Бутявку. Півбутявки в Ляпупи у клямсах, півбутявки по бурдиссям лепещеться.
А Помік волить:
— Калуша, Ляпупи, що трямкають бутявок не волять «кісі-місі», а то бутявки з клямс вичучуються.
А Калуша волить:
— А по клямсам? За некузявість?
І — бздим! — Ляпупі по клямсам.
Ляпупа розбизіла клямси і як заволить:
— Оєє! Оєє!
— Бутявка з клямс Ляпупи вичучилася, вздребезнулася, сопритюкнулася й усяпала з напушки.
А Калуша волить:
— Кісі-місі, Ляпупа!
А Ляпупа усяпала з напушки і за напушкою волить:
— Кісі-місі, Помік! А Калушаточки-то не поміковичі!

Частина II

Помік волить:
— Калуша, а Калушаточки поміковичі?
Калуша розбизіла клямси і волить зюмо-зюмо:
—Куа?
Помік тирснув в бурдисся і з бурдиссів волить:
— Калуша, а Калушаточки поміковичі?
А Калуша як заволить:
— Некузяво, оєє, некузяво так волити!
А Помік в бурдиссях як заволить: бурли, бурли, бурли.
А Калуша волить:
— Не бурликай, бурлак. Калушаточки не поміковичі, а поміковни.

пятница, 28 сентября 2018 г.

Вариант "перевода" лингвистического романа "Бурлак"

Вариант "перевода" лингвистического романа "Бурлак" на общепонятный русский язык:
Мне совсем не нравится "перевод" )) Гораздо интереснее оставлять простор для воображения. Но, увы, поступают жалобы, что произведение совсем непонятно :(

Плачун

Часть I

Шли Катя Петя по полянке и увидели Аллу. А Алла поедала губку. Вот Катя и говорит:
— Доброе утро, Алла!
А Алла не "доброе утро", а чавкает губку. Полгубки у неё в зубах, полгубки по полянке валяются.
А Петя говорит:
— Катя, Аллы, которые едят губок, не отвечают на вопросы, а то губки из зубов вырываются.
А Катя говорит:
— А по зубам? За невежливость?
И — Бабах! — Аллу по зубам.
Алла разжала зубы и как закричит:
— Ой-ой-ой!
Губка из зубов вырвалась, отряхнулась, слиплась и ушла с полянки.
А Катя и говорит:
— Доброе утро, Алла!
А Алла ушла с полянки и за полянкой говорит:
— Доброе утро, Петя! А детки-то ваши не Петровичи!

Часть II

Петя говорит:
— Катя, а детки наши Петровичи?
Катя оголила зубы и говорит зло-презло:
— Что?!!
Петя убежал в кусты и из кустов говорит:
— Катя, а детки наши Петровичи?
А Катя как закричит:
— Нехорошо, ох нехорошо так говорить!
А Петя в кустах как заплачет: ох-ох-ох-ох...
А Катя говорит:
— Не плач, плачун. Детки не Петровичи, а Петровны!


Бурлак | Сказка из несуществующих слов | Лингвистический роман | Людмила...

Роман на несуществующем языке в двух частях )))
Всё смешалось в доме Помика и Калуши... Недетские страсти разворачиваются в двух минутах произведения... А вы что-нибудь поняли? ))



Бурлак (роман)

Часть I

Сяпали Калуша с Помиком по напушке и увазили Ляпупу. А Ляпупа трямкала Бутявку.
А Калуша волит:
— Киси-миси, Ляпупа!
А Ляпупа не киси и не миси,а трямкает Бутявку. Полбутявки y Ляпупы в клямсах, полбутявки по бурдысьям лепещется.
А Помик волит:
— Калуша,Ляпупы, трямкающие бутявок, не волят "киси-миси", а то бутявки из клямс вычучиваются.
А Калуша волит:
— А по клямсам? За некузявость?
И — бздым! — Ляпупу по клямсам.
Ляпупа разбызила клямсы и как заволит:
— Оее! Оее!
Бутявка из клямс Ляпупы вычучилась, вздребезнулась, сопритюкнулась и усяпала с напушки.
А Калуша волит:
— Киси-миси, Ляпупа!
А Ляпупа усяпала с напушки и за напушкой волит:
— Киси-миси, Помик. А Калушаточки-то не помиковичи!

Часть II

Помик волит:
— Калуша, а Калушаточки помиковичи?
Калуша разбызила клямсы и волит зюмо-зюмо:
— Куа?
Помик тырснул в бурдысья и из бурдысьев волит:
— Калуша, а Калушаточки помиковичи?
А Калуша как заволит:
— Некузяво, оее, некузяво так волить!
А помик в бурдысьях как забурлыкает: бурлы, бурлы, бурлы.
А Калуша волит:
— Не бурлыкай, бурлак. Калушаточки не помиковичи, а помиковны!

пятница, 21 сентября 2018 г.

Рассказ | Я хочу сказать своё слово | Василий Сухомлинский

22 сентября 100 лет со дня рождения выдающегося советского педагога-новатора и писателя Василия Сухомлинского.
Атмосферный осенний рассказ "Я хочу сказать своё слово".


Я хочу сказать своё слово

Екатерина Ивановна повела своих первоклашек в поле. Было тихое утро ранней осени. Далеко в небе летел ключ перелетных птиц. Они тихо курлыкали, и от того в степи было грустно.
Екатерина Ивановна сказала детям:
— Сегодня мы будем составлять произведение об осени, небе, о перелетных птицах. Каждый из вас пускай скажет, какое сейчас небо. Смотрите, дети, внимательно. Выбирайте в нашем родном языке красивые, точные слова.
Дети притихли. Они смотрели на небо и думали. Через минуту послышалось:
— Небо синее-синее ...
— Небо голубое ...
— Небо чистое ...
И всё. Дети вновь и вновь повторяли всё те же слова: синее, голубое, чистое.
Неподалёку стояла маленькая синеглазая Валя и молчала.
— А ты чего молчишь, Валя?
— Я хочу сказать своё слово.
— Ну, какое же твоё слово о небе?
— Небо ласковое ... — тихо сказала Валя и грустно улыбнулась.
Дети притихли. И тут они увидели то, чего не видели до сих пор.
— Небо грустное ...
— Небо тревожное ...
— Небо печальное ...
— Небо студёное ...
Небо играло, трепетало, дышало, улыбалось, как живое существо, и дети смотрели в его печальные синие-синие глаза.

вторник, 18 сентября 2018 г.

Тореадоры из Васюковки | Всеволод Нестайко | Юмористический рассказ | Читать на русском

Весёлый рассказ о приключениях двух отчаянных мальчиков.


Тореадоры из Васюковки

— Так не дашь?
— Нет.
— Жадина ты, Сало.
— А вы босяки. Я хоть кроликов выращиваю, а вы только лоботрясничаете, из вредностей не вылезаете.
— Так ты не даешь кроликов.
— Разве вам можно доверить живого кроликов? Он у вас на второй день сдохнет.
— Сам ты сдохнешь.
— Ну да, сдохнет, вы же его кормить не будете, я знаю. Вы цыплят загубили? Загубили. У вас же, — Сало постучал себя пальцем по голове, — сельсовет не работает.
— У тебя очень работает. Недаром тебя Салом дразнят. И не потому только, что у тебя личность толстая, а потому, что ты еще и тупой. Даже пословица такая есть: «Глупое сало без хлеба». Пойдем, Павлуша. Пусть его съедят его кролики.
— Пошли.
Опять у нас ничего не получилось. Вот вредный Сало. Больше полсотни кроликов было у него, целый двор. Мы с Явой просили, чтобы дал нам хоть по одному (интересно же), а он, свинья, только фиги крутит. Не дает. Не доверяет. Он, видите ли, хороший, работящий, а мы — бездельники.
«Вам только поиграться, а потом будет, как с теми цыплятами».
Цыплят, которых нам птичница тетя Оля подарила, мы действительно не уберегли. Взяли с собой на выгон, а их там коршун утащил. Ну, и то, я считаю, стихийное бедствие. Даже из сельского стада волк ягнят ворует.
Просто Сало — нехороший парень. Завидует, что мы веселые бродяги и нас все село знает, вся Васюковка. Только и разговоров, что о наших выходках. Вот мы с ним как-то в кукурузе заблудились. Помните? Я вам уже когда-то об этом рассказывал. И вообще, много чего было. Кому расскажи — кино!
А Сало? Что — Сало? Корова, а не парень.
Его никто, кроме тех паршивых кроликов, и не знает. Кому он нужен? Абсолютно неинтересный парень.
— Вообще, мне кролика не очень-то и хотелось, — сказал Ява.
— Мне тоже, — отозвался я.
— Пусть такие, как Сало, возятся с теми вонючими кроликами. Он все равно больше ни на что не способен, — сказал Ява.
— Не способен, — подтвердил я.
— А мы — совсем другое дело. Будем говорить откровенно, без лжи — мы ребята с фантазией, — сказал Ява.
— С фантазией, — подтвердил я.
— Ты слышал, как дед Салимон вчера у сельмага сказал: «Вон, говорит, Ява и Павлуша пошли. Вот ребята! Орлы! Гангстеры, а не ребята! Нет на них каталажки».
— Слышал. Точно.
— Да, вот надо что-то такое сделать, чтобы тот курощуп Сало не задавался. Что-то такое интересное провернуть, чтобы ему аж в носу зачесалось от зависти.
— Надо. Давай думать.
Сели мы под забором и начали думать. Думали-думали, но долго ничего толкового не придумывалось.
— Может, воздушного змея огромного смастерить и кувшин со сметаной на нем в небо запустим?
— Да ну.
— Может, поймать в лесу сову и выпустить в клубе во время собрания?
— Нет.
— Может, украсть у Сало подштанники, когда белье сушить будут, и на телевизионную антенну повесить?
— Нет.
Сидим, думаем. У меня голова с непривычки заболела.
Наконец Ява сверкнул глазами и говорит:
— Придумал.
— Ну?
— Давай устроим бой быков. А? Ты помнишь, мы в клубе заграничное кино смотрели — «Тореадор»?
— Да, да-да-да... И что?
— Помнишь — на арене разъяренный бык, а дяденька, в шляпе, с кинжалом, перед носом у него танцует.
— Да-да-да...
— А потом — рраз! Бык — брык! И аплодисменты.
— Да. Здорово... Но это убивать надо. Кто же нам позволит убивать поголовье.
— Тыц, глупый. Убивать! Что это тебе — мясозаготовки, что ли? Это же зрелище. На стадионе. Вроде футбола. Главное здесь — красиво размахивать перед носом быка красной тряпкой и ловко выворачиваться, чтобы рогом не задело. Ты же видел. Тореадоры — это смелые герои и ловкачи. Главное здесь — тренировка и ловкость. Понимаешь? Впервые в истории Васюковки — бой быков. Тореадор Иван Рень и тореадор Павлуша Завгородний! Гости съезжаются со всей Украины. Трансляция по радио и по телевизору. Даже в Жмеринке видно будет. А?
Я улыбнулся. Это было здорово. По радио, по телевизору и вообще... Замолкнет тот Мацапура Сало со своими кроликами.
Мы уселись поудобнее и начали обсуждать детали. Прежде всего — бык. Кандидатура быка Петьки была отклонена сразу и окончательно. Это такое страшилище, что его даже сам зоотехник Иван Свиридович боится. Глаза — как тракторные фары. Землю ногами роет — как экскаватор. А заревет — бабы крестятся, думают, что война началась.
Этим летом один дачник чуть не умер с перепуга. Лежал на выгоне голый — загорал. Голова под зонтиком, все остальное на солнце. И вдруг — Петька. Дачник как рванет. Бугай за ним. Дачник толстый, с животиком. Видит — не убежит. А вот телеграфный столб на дороге. Как дачник на него вскарабкался — до сих пор не известно. Но факт — полдня загорал голый дачник на изоляторах, держась за провода, — пока не подъехал комбайнер Николай на комбайне и не снял его. Дачник штаны надел и сразу — на станцию: домой ехать. Нет, пусть с бугаем Петькой враги наши дерутся.
Второй кандидатурой был у нас козел Жора. Это я его кандидатуру выдвинул, чтобы отомстить. Очень мне противен был козел Жора, потому что съел мою новую праздничную рубашку, когда я в пруду купался.
Но Ява меня не поддержал.
— Во-первых, — сказал он, — Жора слишком разговорчив. Все время мекает. Мы и аплодисментов не услышим. А во-вторых, речь идет о бое быков, а не козлов. Надо, чтобы было что-то бычье, коровье что-то — большое и круторогое.
— Коровье? — говорю. — Слушай, так, может, и взять просто корову. Потому что, кроме Петьки, настоящих быков у нас нет, а коров сколько хочешь. И вообще, нигде не сказано, что обязательно должен быть бык. Мужского рода.
Ява задумался:
— Не знаю, можно и так.
— Тогда, — говорю, — лучшей кандидатуры, чем ваша Контрибуция, и не придумаешь.
— А почему Контрибуция? Почему ваша Манька?
— Потому что у нашей Маньки теленок и один рог сломан. Ты хочешь, чтобы с нас смеялись? Тореадоры с однорогой коровой! Карикатура. Такого еще никогда в мире не было.
— Можно, конечно, и Контрибуцию. Но она немного психическая.
— Что значит «психическая»?! Ерунда! Скажи лучше, что ты просто мамы боишься.
— Я — боюсь? Вот я сейчас дам тебе в ухо, и ты увидишь, как я боюсь. А ну забери свои слова обратно!
— Я забираю, но ты все равно боишься.
— Боюсь?
— Боишься.
— Боюсь?
— Боишься...
Я схватился рукой за ухо и в свою очередь ударил Яву кулаком в живот. Мы покатились по траве и выкатились на дорогу. Все, что было на дороге плохого, мы, катаясь, пособирали своими штанами и рубашками. Первым пришел в себя я.
— Погоди, — говорю, — достаточно. А то вместо боя быков у нас получился бой дураков.
— Это ты виноват... Ну, ладно. Попробуем Контрибуцию. Завтра погоним пасти и попробуем. А то твоя Манька действительно для телевизора не подходит. Еще люди подумают, что это не корова, а собака.
Мне уже надоело драться, и я сделал вид, что не понял, как тяжело он оскорбил мою дорогую Маньку.
Мы почистили друг друга и пошли домой.
На следующее утро мы встретились на дороге, ведущей к выгону. Я гнал перед собой Маньку, Ява — Контрибуцию. Коровы плелись, мотая хвостами, и не подозревали, какой это исторический день.
В Явы на голове была широкополая мамина шляпу — в нем мама ездила в Киев на совещания. Шляпа была на Яву велика и спадала ему на глаза. Чтобы хоть что-нибудь видеть и не упасть, Ява должен был все время, как лошадь, которая везет овёс, дергать головой, поправляя шляпу. Казалось, что он с кем-то раскланивается.
Шляпу Ява, конечно, взял тайком.
У меня под мышкой был коврик. Это был знаменитый коврик. Я его помню столько, сколько вообще что-нибудь помню. Он с самого детства висел над моей кроватью. Коврик был красный, и на нем было вышито трое забавных щенков, они сидели кучкой, прислонившись друг к другу головами. Это были Цюця, Гава и Рева, о которых мне мама рассказывала множество разных историй, пока я не засыпал. Последние два года, поскольку я уже вырос, коврик лежал в сундуке, и теперь от Цюци, Вороны и Ревы сильно пахло нафталином.
Коврик и шляпа — это был наш тореадорский инвентарь. По дороге мы еще вырезали из орешника две прекрасные шпаги. Мы были в полной боевой готовности.
Мы шли и пели арию Хозе из оперы «Кармен», которую много раз слышали по радио.
Торе-адор, смелее в бой,
Торе-адор, торе-адор…
Там ждет тебя-а любовь,
там ждет тебя-а-а любовь…
Мы пели и не знали, что ждет нас.
Небо было синее-синее — настоящее испанское небо. И солнце сияло — аж шипело, как сало на сковородке. Погода — идеально подходящая для боя быков.
Мы погнали коров на край выгона туда, где пруд, — подальше от людских глаз.
— Отгони свою Маньку куда-то вбок, чтобы не мешала, — сказал Ява, — и давай начинать.
Я не стал спорить. Тем более, Манька у нас очень нервная, ей лучше не видеть боя быков.
Ява поправил на голове шляпу, подтянул штаны, взял мой коврик и, танцуя, на цыпочках стал приближаться к Контрибуции. Подошел к самой ее морде и начал размахивать ковриком у нее перед глазами. Я затаил дыхание — сейчас начнется...
Контрибуция спокойно щипала траву.
Ява замахал ковриком еще сильнее. Контрибуция не обращала на него ни малейшего внимания.
Ява хлестнул ее ковриком по ноздрям. Контрибуция только отвернула морду.
Ява раздраженно взвизгнул и изо всех сил шлёпнул ее ковриком. Контрибуция, лениво переступая ногами, повернулась к Яве хвостом.
Ява снова забежал вперед и начал плясать...
Через полчаса он сказал:
— Она ко мне просто привыкла, она меня любит — и потому не хочет... А ну давай ты!
Через час, запыхавшись, я сказал:
— Какое-то убоище, а не корова. Психическая, называется! Жаль, что у Маньки нет рога, я бы тебе показал, что такое настоящая корова.
Ява снова сменил меня. Он то и дело менял тактику: то подходил к корове потихоньку и неожиданно бил ковриком, то подскакивал с разгона, то набегал со стороны. Но результатов никаких. Контрибуция не принимала боя. Волосы у нас взмокли, коврик нервно дергался в руках — казалось, что Цюця, Гава и Рева вот-вот залают, а Контрибуции хоть бы что.
Однажды, когда Ява схватил Контрибуцию за ухо, она с укором посмотрела на него своими печальными коровьими глазами и сказала:
— Мму! В переводе это, пожалуй, означало: «Ступайте, ребята, отсюда. Не трогайте меня».
Но мы вовремя не поняли ее.
Дыша, мы прыгали вокруг неё, вызывая на поединок. Яве было стыдно передо мной за свою Контрибуцию — это я видел.
Наконец разъяренный Ява крикнул:
— Ну ударь, ну ударь ее, Павлуша, хорошенько! Что — боишься?... Ну так я сам!
Он размахнулся и двинул Контрибуцию ногой по губе.
И вдруг... Вдруг я увидел Яву где-то высоко в небе. И оттуда, с неба, услышал его отчаянное визгливое:
— А-а-а-ай!
Он начал бежать, по-моему, еще в небе. Потому что когда ноги его коснулись земли, он уже изо всех сил мчался к пруду. Я рванул за ним. Это было наше единственное спасение. Мы с разгона влетели в пруд, поднимая целые гейзеры воды и грязи. Остановились мы на где-то середине. То, куда мы влетели, честно говоря, прудом можно было назвать лишь условно. Когда-то, действительно, здесь был немалый пруд. Но он давно пересох, загрязнился, зацвел и превратился в обычную лужу. В самом глубоком месте нам было по шею. Именно в этом месте мы сейчас и стояли, тяжело дыша.
Контрибуция бегала вокруг лужи и мычала на наш адрес какие-то свои коровьи проклятия. В лужу лезть она не хотела. Она была брезгливая, опрятная корова. Мы это знали.
Мы стояли и молчали.
Дно лужи было вязкое, илистое. Честно говоря, мы по пупок стояли в противной скользкой грязи. Только от пупа до шеи была вода. И то водой она была, пожалуй, лишь процентов на тридцать — такая грязная, мутная и вонючая.
Мы стояли и молчали. Нам было плохо. Цюця, Гава и Рева плавали перед моим носом. Тореадорская шляпа — перед Явиным носом. Но нам было не до них.
Хорошо, что Контрибуция подбросила тореадора Яву не рогами, а просто мордой. Это было очень благородно с её стороны. Такой разъяренной коровы я еще никогда не видел.
— Я же тебе говорил, что она психическая, — сказал Ява даже с какой-то гордостью.
— Угу-у, — протянул я. — Что же нам теперь делать?
— Надо ждать.
— Чего — ждать?
— Пока она отойдет.
— Ты что — сдурел? Она может до ночи здесь гулять. А я уже замерз.
— Ты хочешь выйти? Так выходи. И я увижу, как ты будешь лететь в стратосферу.
— Ява, а не говори ерунды. Это же тебе не бык Петька. Это твоя родная корова. Она тебя любит. Ты же сам говорил.
— Она меня когда-то любила. Теперь она меня уже не любит.
Еще во время наших тореадорских упражнений небо затянуло облаками. А теперь начал идти мелкий дождь.
Контрибуция стояла неподвижно, как памятник. Но это не потому, что она о нас забыла и успокоилась. Просто все коровы во время дождя застывают.
Дождь тёк по нашим лицам, капало с носа, мы начали стучать зубами. Честное слово, в таком отчаянии я не был даже тогда, когда мы с Явой заблудились в кукурузе.
Вдруг я увидел, что к пруду кто-то приближается. Кто-то шел с поля в деревню мимо него. Я повеселел — сейчас позовем, чтобы отогнал корову.
Пока он был далеко, сквозь дождь не видно было лица. Но вот он приблизился, я посмотрел — и вдруг у меня, и так почти холодного, похолодело внутри. Это был Сало. Он нес огромный ворох травы, — видимо, для своих кроликов.
— Ява, — прошипел я, — это Сало. Давай нырнем, чтобы не узнал.
Но было поздно. Сало уже увидел нас и удивленно-радостно закричал:
— О, босяки, что вы там делаете?! Мы растерянно молчали.
— Да вы что — умерли, не слышите? — крикнул Сало.
Надо было что-то отвечать.
— Ку-ку-купаемся, — петушиным голосом сказал Ява, стуча зубами.
— В рубашках? Под дождем? И в такой грязи? — уставился Сало. Я повернулся к Яве и прошептал:
— Давай вылезать. При нем она не тронет.
— Давай, — едва шевельнул посиневшими губами Ява.
Я дернул одну ногу, вторую и растерянно прошептал:
— Ява, скандал! У меня ноги не вынимаются.
— В м-меня т-тоже, — простонал Ява. Увидев, как мы дёргаемся, Сало закричал:
— Ребята, да что там у вас? Боже мой, да вы, наверное, увязли.
Мы дергались и молчали.
— Ребята, подождите, ребята! — снова закричал Сало. — Я, кажется, придумал. У меня тут веревка есть. Одну минуточку!
Он быстро распотрошил свою охапку, вытряхнул траву, потом раскрутил веревку и ловко, как матрос, бросил нам конец:
— Держите!
Мы поймали, все еще не понимая, что он собирается делать. Неужели надеется вытянуть нас. Он слабак, самый слабый в школе! Но он и не думал нас тащить. Он подошел к Контрибуции, которая все еще стояла неподвижно на одном месте, подогнал ее к пруду и стал обматывать ее рога веревкой.
Мы озадаченно переглянулись.
Затем он крикнул, чтобы мы крепче держались, и начал потихоньку подгонять корову.
И рыжая Контрибуция, над которой мы так бесстыдно издевались, потащила нас из грязи на свет белый.
Я не буду рассказывать, какие хорошие мы вылезли, как дотащились домой и что говорили родителям. Не хочу. Это мне не интересно.
Скажу лучше вот что. Недавно мы с Явой прочитали в газете, что парень из нашего села Григорий Остапенко (так официально, по документам, называется Сало) выкормил двадцать кроликов и за это награжден грамотой. Мало того, то же самое мы услышали по радио. К телевизору теперь я боюсь подходить — неужели и по телевизору будет?
Мы грустно сидим с Явой под забором и думаем. Мы думаем — что такое слава? Некоторые ломают себе голову, выдумывают разные выходки, можно сказать, рискуют жизнью, чтобы прославиться, стать известным, — и только стыда набираются. А другие спокойно себе ковыряются в хлеву, возятся с кроликами, никому в глаза не лезут — и о них пишут в газетах, говорят по радио и награждают грамотами... Ну, что вы скажете?

вторник, 11 сентября 2018 г.

Тореадори з Васюківки | Всеволод Нестайко | Оповiдання | Читати

Веселе оповiдання про двох відчайдушних хлопців, яким дуже хотілося прославитися...


Тореадори з Васюківки

Так не дасиш?
– Нєт.
– Жаднюга ти, Сало.
– А ви босяки. Я хоч кролів вирощую, а ви тільки лоботрясничаєте, з шкоди не вилазите.
– Так ти ж не даєш кролів.
– Та хіба вам можна довірити живого кроля? Він же у вас на другий день здохне.
– Сам ти здохнеш. – Нуда, здохне, ви ж його годувати не будете, я ж знаю. Ви курчат замордували? Замордували. У вас же, – Сало постукав себе пальцем по голові, – сільрада не працює.
– У тебе дуже працює. Недаремно тебе Салом дражнять. І не тому тільки, що в тебе пика товста, а тому, що ти ще й дурний. Навіть прислів'я таке є: «Дурне сало без хліба». Ходімо, Павлушо. Хай його з'їдять ті кролі.
– Ходім.
Знову у нас нічого не вийшло. От уредний Сало. Понад півсотні кролів було в нього, цілий двір. Ми з Явою просили, щоб дав нам хоч по одненькому (інтересно ж), а воно, свиня, тільки дулі крутить. Не дає. Не довіряє. Він, бач, хороший, роботящий, а ми – лайдаки. «Вам тільки поцяцькатись, а потім буде, як з отими курчатами». Курчат, яких нам птахівниця тьотя Оля подарувала, ми дійсно не вберегли. Взяли з собою на вигін, і там їх шуліка потягав. Ну, та то, я вважаю, стихійне лихо. Навіть із сільської череди вовк ягнят краде.
Просто Сало – нехороший чоловік. Заздрить, що ми веселі волоцюги і нас усе село знає, вся Васюківка. Тільки й мови, що про наші вибрики. Ото ж ми з ним якось у кукурудзі заблукали. Пам'ятаєте? Я вам уже колись про це розказував. І взагалі, багато чого було. Як розказать – кіно!
А Сало? Що – Сало? Корова, а не хлопець.
Його ніхто, крім отих поганських кролів, і не знає. Кому він потрібен? Абсолютно неінтересний хлопець.
– А втім, мені кроля не дуже й хотілося, – сказав Ява.
– Мені теж, – відгукнувся я.
– Хай отакі, як Сало, возяться з тими смердючими кролями. Він все одно більше ні на що нездатний, – сказав Ява.
– Нездатний, – відгукнувся я.
– А ми – зовсім друге діло. Будем говорить одверто, без брехні – ми таки хлопці з фантазією, – сказав Ява.
– З фантазією, – відгукнувся я.
– Ти чув, як дід Салимон учора біля сільмагу казав: «Онде, каже, Ява і Павлуша пішли. От хлопці! Орли! Гангстери, а не хлопці! Нема на них буцегарні».
– Чув. Точно. – Так от треба щось таке зробить, щоб той курощуп Сало не задавався. Щось таке інтересне утнуть, щоб йому аж у носі засвербіло від заздрощів.
– Треба. Давай думать.
Сіли ми під тином і почали думать. Думали-думали, але довго ніщо путнє не придумувалося.
– Може, повітряного змія велетенського змайструвати і глечик зі сметаною на ньому у небо запустить?
– Нє.
– Може, піймати в лісі пугутькало і випустити в клубі під час зборів?
– Нє.
– Може, вкрасти Салові підштаники, коли білизну сушитимуть, і на телевізійну антену повісити?
– Нє.
Сидимо, думаємо. В мене аж голова з незвички заболіла.
Нарешті Ява блиснув очима і каже:
– Придумав.
– Ну?
– Давай улаштуємо бій биків. – Га?
– Ти пам'ятаєш, ми в клубі закордонне кіно дивилися – «Тореадор»?
– Ага, да-да-да… Ну й що?
– Пам'ятаєш – на арені розлючений бик, а тут дядько, у капелюсі, з гинджалом, перед носом у нього танцює.
– Да-да-да…
– А потім – рраз! Бик – беркиць! І аплодисменти.
– Ага. Здорово… Але ж це убивать треба. Хто ж нам дозволить убивати поголів'я.
– Тю, дурний. Убивати! Що це тобі – м'ясозаготівлі, чи що? Це ж видовище. На стадіоні. Вроді футболу. Головне тут – красиво вимахувати перед носом бика червоною плахтою і ловко вивертатися, щоб рогом не зачепило. Ти ж бачив. Тореадори – це найсміливіші герої і ловкачі. Головне тут – тренування і спритність. Розумієш? Вперше в історії Васюківки – бій биків. Тореадор Іван Рень і тореадор Павлуша Завгородній! Гості з'їжджаються з усієї України. Трансляція по радіо і по телевізору. Навіть у Жмеринці видно буде. Га?
Я посміхнувся. Це було здорово. По радіо, по телевізору і взагалі… Запхнеться той мацапура Сало зі своїми кролями.
Ми повмощувались зручніше і почали обговорювати деталі. Перш за все – бик. Кандидатура бугая Петьки була відхилена одразу й остаточно. То таке страшнюче мурмило, що його навіть сам зоотехнік Іван Свиридович боїться. Очі – наче тракторні фари. Землю ногами риє – як екскаватор. А зареве – баби хрестяться, думають, що війна почалася.
Цього літа один дач ник мало не вмер із переляку. Лежав на вигоні голий-голісінький – загоряв. Голова під парасолькою, все інше на сонці. І раптом – Петька. Дачник як рвоне. Бугай за ним. Дачник товстий, з пузцем. Бачить – не втече. А тут телеграфний стовп на дорозі. Як той дачник на нього видряпався – досі не відомо. Але факт – півдня загоряв голий дачник на ізоляторах, тримаючись за дроти, – аж поки не під'їхав комбайнер Микола на комбайні й не зняв його. Дачник штани надів і одразу – на станцію: додому їхать. Ні, хай із бугаєм Петькою вороги наші б'ються.
Другою кандидатурою був у нас цап Жора. Це я його кандидатуру висунув, щоб помститися. Дуже мені противний був цап Жора, бо з'їв мою нову святкову сорочку, коли я у калабані купався.
Але Ява мене не підтримав.
– По-перше, – сказав він, – Жора дуже балакучий. Весь час мекекече. Ми й аплодисментів не почуємо. А по-друге, йдеться про бій биків, а не цапів. Треба, щоб було щось бичаче, коров'яче щось – велике і крутороге.
– Коров'яче? – кажу. – Слухай, то, може, і взяти просто корову. Бо, крім Петьки, справжніх биків у нас чортма, а корів скільки хочеш. І взагалі, ніде не сказано, що обов'язково повинен бути бик. Чоловічого роду.
Ява задумався:
– Хтозна, може й так.
– Тоді, – кажу, – ліпшої кандидатури, ніж ваша Контрибуція, і не придумаєш.
– А чому Контрибуція? Чому не ваша Манька? – Бо в нашої Маньки теля і один ріг зламаний. Ти хочеш, щоб із нас сміялися? Тореадори з однорогою коровою! Карикатура. Такого ще ніколи в світі не було.
– Можна, звичайно, і Контрибуцію. Але вона трохи психічна.
– Що значить «психічна»! Юринда! Скажи краще, що ти просто мами боїшся.
– Я – боюсь? От я зараз дам тобі у вухо, і ти побачиш, як я боюсь. Ану забери свої слова назад!
– Я забираю, але ти все одно боїшся.
– Боюсь?
– Боїшся.
– Боюсь?
– Боїшся…
Я схопився рукою за вухо і в свою чергу вдарив Яву кулаком у живіт. Ми покотилися по траві й викотилися на дорогу. Все, що було на дорозі поганого, ми, качаючись, попідбирали своїми штаньми і сорочками. Першим отямився я.
– Стривай, – кажу, – годі. А то замість бою биків у нас вийшов бій дураків.
– Це ж ти винуватий… Ну, гаразд. Спробуєм Контрибуцію. Завтра поженемо пастиі спробуєм. А то твоя Манька дійсно для телевізора не пасує. Ще люди подумають, що то не корова, а собака.
Мені вже остогидло битися, і я удав, ніби не зрозумів, як тяжко він образив мою дорогу Маньку.
Ми почистили одне одного і пішли додому.
Наступного ранку ми зустрілися на шляху, що вів до вигону. Я гнав перед собою Маньку, Ява – Контрибуцію. Корови плентались, легковажно метляючи хвостами, і не підозрювали, який це історичний день.
У Яви на голові був крислатий мамин капелюх – у ньому мама їздила до Києва на наради. Капелюх був на Яву завеликий і насувався на очі. Щоб хоч що-небудь бачити і не впасти, Ява мусив весь час, як коняка, що везе віз, сіпати головою, поправляючи капелюх. Здавалося, що він із кимсь розкланюється.
Капелюха Ява, звичайно, взяв нищечком.
У мене під пахвою був килимок. То був знаменитий килимок. Я його пам'ятаю стільки, скільки взагалі що-небудь пам'ятаю. Він із самого малечку висів над моїм ліжком. Килимок був червоний, і на ньому було вишито троє кумедних цуценят, що сиділи вкупочці, прихилившись одне до одного головами. То були Цюця, Ґава і Рева, про яких мені мати колись розповідала безліч різних історій, аж поки я не засинав. Останні два роки, оскільки я вже виріс, килимок лежав у скрині, й тепер від Цюці, Ґави і Реви дуже тхнуло нафталіном.
Килимок і капелюх – то був наш тореадорський реманент. По дорозі ми ще вирізали з ліщини дві чудові шпаги. Ми були в повній бойовій готовності.
Ми йшли і співали арію Хозе з опери «Кармен», яку багато разів чули по радіо.
Торе-гадор, смелее в бой,
торе-гадор, торе-гадор…
Там ждет тебя-га любовь,
там ждеттебя-га-га любовь…
Ми співали і не знали, що жде нас.
Небо було синє-синє – справжнє іспанське небо. І сонце сяяло – аж шкварчало, як сало на сковорідці. Погода – саме годяща для бою биків.
Ми погнали корів аж на край вигону туди, де ставок, – подалі від людських очей.
– Оджени свою Маньку кудись убік, щоб не заважала, – сказав Ява, – і давай починати.
Я не став сперечатись. Тим більше, Манька у нас дуже нервова, їй ліпше не бачити бою биків.
Ява поправив на голові капелюха, підтягнув штани, взяв мого килимка і, витанцьовуючи, навшпиньках став підходити до Контрибуції. Підійшов до самісінької її морди і почав вимахувати килимком у неї перед очима. Я затамував подих – зараз почнеться…
Контрибуція спокійнісінько щипала траву.
Ява замахав килимком ще дужче. Контрибуція не звертала на нього аніякісінької уваги.
Ява мазнув її килимком по ніздрях. Контрибуція тільки одвернула морду.
Ява роздратовано вереснув і щосили хльоснув її килимком. Контрибуція, ліниво переступаючи ногами, повернулася до Яви хвостом.
Ява знову забіг наперед і почав витанцьовувати…
Через півгодини він сказав:
– Вона до мене просто звикла, вона мене любить – і тому не хоче… Ану давай ти!
За годину, захекавшись, я сказав:
– Якесь убоїще, а не корова. Психічна, називається! Шкода, що в Маньки нема рога, я б тобі показав, що таке справжня корова.
Ява знову змінив мене. Він раз у раз міняв тактику: то підходив до корови потихеньку і несподівано бив килимком, то підскакував із розгону, то набігав із боку. Але результатів жодних. Контрибуція не приймала бою. Чуби у нас змокли, килимок нервово сіпався у руках – здавалось, що Цюця, Ґава і Рева от-от загавкають, а Контрибуція хоч би що.
Один раз, коли Ява схопив Контрибуцію за вухо, вона з докором глянула на нього своїми сумними коров'ячими очима і сказала:
– М-му-у! В перекладі це, мабуть, означало: «Ідіть, хлопці, отсюдова. Не займайте мене».
Але ми вчасно не зрозуміли її.
Хекаючи, ми стрибали навколо неї, викликаючи на двобій. Яві було соромно переді мною за свою Контрибуцію – це я бачив.
Нарешті розлючений Ява крикнув:
– Ану вдар, ану вдар її, Павлушо, добряче! Що – боїшся?… Ну, то я сам!
Він розмахнувся і дзибнув Контрибуцію ногою по губі.
І раптом… Раптом я побачив Яву десь високо в небі. І звідтам, із неба, почув його одчайдушне верескливе:
– В-ва-вай!
Він почав бігти, по-моєму, ще в небі. Бо коли ноги його торкнулися землі, він уже щодуху мчав до ставка. Я рвонув за ним. То було наше єдине спасіння. Ми з розгону влетіли в ставок, здіймаючи цілі гейзери води і грязюки. Спинилися ми аж на середині. Те, куди ми влетіли, чесно кажучи, ставком можна було назвати лише умовно. Колись, справді, тут був величенький ставок-копанка. Але він давно пересох, забруднився, зацвів і перетворився на звичайнісіньку калабаню. У найглибшому місці нам було по шию. Саме у цьому місці ми зараз і стояли, відсапуючись.
Контрибуція бігала навколо калабані й мукала на нашу адресу якісь свої коров'ячі прокльони. В калабаню лізти вона не хотіла. Вона була бридлива, охайна корова. Ми це знали.
Ми стояли і мовчали.
Дно калабані було грузьке, замулене. Чесно кажучи, ми по самісінький пуп стояли в противній слизькій багнюці. Тільки від пупа до шиї була вода. Та й то водою вона була, мабуть, лише процентів на тридцять – така брудна, каламутна і смердюча.
Ми стояли і мовчали. Нам було зле. Цюця, Ґава і Рева плавали перед моїм носом. Тореадорський капелюх – перед Явиним носом. Але нам було не до них.
Добре, що хоч Контрибуція підкинула тореадора Яву не рогами, а просто мордою. Це було дуже шляхетно з її боку. Такої розлюченої корови я ще зроду не бачив. – Я ж тобі казав, що вона психічна, – промовив Ява навіть із якоюсь гордістю.
– Угу-у, – протяг я. – Що ж нам тепер робить?
– Треба ждать.
– Що – ждать?
– Поки вона відійде.
– Ти що – здурів? Вона може до ночі тут пастися. А я вже змерз.
– Ти хочеш вийти? То виходь. Я побачу як ти летітимеш у стратосферу.
– Ява, не верзи дурниць. Це ж тобі не бугай Петька. Це твоя рідна корова. Вона тебе любить. Ти ж сам казав.
– Вона мене колись любила. Тепер вона мене вже не любить.
Ще під час наших тореадорських вправ небо затягло хмарами. А тепер почав сіятись дрібний дощик.
Контрибуція стояла нерухомо, як пам'ятник. Але це не тому, що вона про нас забула і заспокоїлась. Просто всі корови під час дощу застигають.
Дощ струмив по наших обличчях, крапало з носа, ми почали цокотіти зубами. Чесне слово, в такому розпачі я не був навіть тоді, коли ми з Явою заблудили в кукурудзі.
Раптом я побачив: до калабані хтось наближається. Хтось ішов із поля до села повз калабаню. Я повеселішав – зараз гукнем, щоб одігнав корову.
Поки він був далеко, крізь дощ не видно було обличчя. Але от він наблизився, я придивився – і раптом у мене, і так майже холодного, похололо всередині. То був Сало. Він ніс величезний оберемок трави, – мабуть, для своїх кролів.
– Яво, – просичав я, – то Сало. Давай пірнем, щоб не впізнав.
Але було пізно. Сало вже вгледів нас і здивовано-радісно загукав:
– О, босяки, що ви там робите?! Ми розгублено мовчали.
– Та ви що – повмирали, не чуєте? – знову гукнув Сало.
Треба було щось відповідати.
– Ку-ку-купаємось, – півнячим голосом сказав Ява, цокаючи зубами.
– У сорочках? Під дощем? І в такій багнюці? – вирячився Сало. Я повернувся до Яви і прошепотів:
– Давай вилазити. При ньому вона не троне.
– Давай, – ледь ворухнув посинілими губами Ява.
Я смикнув одну ногу, другу і розгублено зашепотів:
– Яво, скандал! У мене ноги не виймаються.
– У м-мене т-теж, – простогнав Ява. Побачивши, як ми сіпаємось, Сало закричав:
– Хлопці, та що там у вас? Ой лишенько, та ви ж, мабуть, загрузли.
Ми сіпались і мовчали.
– Хлопці, пождіть, хлопці! – знову загукав Сало. – Я, здається, придумав. У мене ж тут вірьовка є. Одну хвилиночку!
Він швидко розпатрав свій оберемок, витрусив траву, потім розкрутив вірьовку і ловко, як матрос, кинув нам кінець:
– Держіть!
Ми впіймали, все ще не розуміючи, що він збирається робити. Невже сподівається витягти нас! Він же слабак, найслабший у школі!Але він і не думав тягти. Він підійшов до Контрибуції, яка все ще стояла нерухомо на одному місці, підігнав її до самої калабані і став обмотувати її роги вірьовкою.
Ми спантеличено перезирнулися.
Потім він гукнув, щоб ми міцніше трималися, і почав потихеньку підганяти корову.
І руда Контрибуція, з якої ми так безсоромно знущалися, потягла нас із багнюки на світ білий.
Я не буду розказувати, які гарні ми вилізли, як допленталися додому і що говорили батькам. Не хочу. Це мені не цікаво.
Скажу краще ось про що. Нещодавно ми з Явою прочитали в газеті, що хлопець із нашого села Гриць Остапенко (так офіційно, за документами, називається Сало) вигодував двадцять кролів і за це нагороджений грамотою. Мало того, те ж саме ми почули по радіо. До телевізора тепер я боюсь підходити – невже і по телевізору буде?
Ми сумно сидимо з Явою під тином і думаємо. Ми думаємо – що таке слава? Дехто сушить собі голову, видумує різні вибрики, можна сказати, ризикує життям, щоб прославитися, стати відомим, – і тільки сорому набирається. А дехто спокійнісінько собі длубається в хліві, вовтузиться з кролями, нікому в очі не лізе – і про нього пишуть у газетах, говорять по радіо і нагороджують грамотами… Ну, що ви скажете?

воскресенье, 2 сентября 2018 г.

Ничего | Владимир Гиляровский | Рассказ

Знаете ли вы в чём сила слова "Ничего"?..


Ничего 

Я беседовал с известным Клофачем, моим старым добрым знакомым по Балканскому полуострову. Он только что вернулся с войны и зашел ко мне поделиться впечатлениями. Много интересного порассказал мне этот талантливый чешский публицист, европейски образованный человек. Более всего его поразило в русском лагере одно слово:
«Ничего»,
– Это – удивительное слово, и в нем непоколебимая сила русская.
– После боя под Хайченом я шел пешком среди отступающих солдат, – рассказывает он. – Жара – 53 градуса, воды ни капли целый день. Солдаты едва передвигают ноги, томясь от жажды под жгучими лучами, а шутки между ними не прекращаются. – Устали? – спрашиваю я то там, то тут, желая их ободрить.
– Ничего! – отвечают они, ласково улыбаясь, и продолжают идти.
Перегоняю раненого. На одной ноге сапог, на другой – окровавленная тряпка. Он опирается на палку и ковыляет. На плече – винтовка.
– Что? Ранен?
– Пуля сквозь...
– Больно, трудно идти?.. Доктора не позвать ли?
– Ничего!
И тащится, едва передвигаясь.
На носилках, под Хайченом, несут раненого. Он – землисто-черный. Глаза затуманены. С ним рядом винтовка,– он ее держит. Надо сказать, что и раненые солдаты, как я наблюдал, никогда не расстаются с ружьем. Носилки остановились. Я подошел к нему, спрашиваю о здоровье и получаю в ответ шепотом одно слово:
– Ничего.
А у него страшная рана осколком гранаты в ноги и в живот. Мне рассказывали несшие его санитары, что он не хотел выпустить из рук винтовки, а все просил только доставить ему сапоги, которые остались на позиции.
И всюду, везде я слышал это удивительное русское слово:
– Ничего!
– Вот и ваш В. И. Немирович-Данченко, в китайском сером шелковом костюме, в белой английской шляпе, всегда везде впереди стоит на вершине сопки, делает заметки в свою книжку, а кругом рвутся гранаты, жужжат пули. Ему кричат снизу: «Василий Иванович, опасно, уходите!», – а он продолжает писать, отмахнется рукой и отвечает:
– Ничего!..
Когда японцы наступали к Ляояну, я, в разговоре с одним из крупных генералов, волнуясь, говорил:
– Ведь Ляоян, пожалуй, японцы возьмут. Ведь это очень нехорошо для нас.
И получил, с милой, спокойной улыбкой, знакомый ответ:
– Ничего!
И теперь, когда Ляоян взят и это нисколько не повредило плану кампании, я понял смысл ответа генерала, его покойную улыбку и это удивительное:
– Ничего!
Да, это великое слово, в нем неколебимость России, в нем могучая сила русского народа, испытавшего и вынесшего больше, чем всякий другой народ. Просмотрите историю, начиная с татарского ига, припомните, что вынесла Россия, что вытерпел народ русский,– и чем больше было испытаний, тем более крепла и развивалась страна. Только могучему организму – все нипочем! – Ничего! Вытерпим! – говорят и теперь.
Слабый будет плакать, жаловаться и гибнуть там, где сильный покойно скажет:
– Ничего!
Бисмарка когда-то на охоте в России вывалил в лужу ямщик. Когда Бисмарк на него закричал, извозчик успокоительно ответил ему:
– Ничего.
Это слово так понравилось «железному канцлеру», что он во многих случаях повторял его и даже носил железный перстень с надписью:
– Ничего.
– Скажите, Клофач, трудно вам досталась эта поездка? Страшно было под выстрелами? Голодно на позициях? Утомились нервы? – спросил я его.
И он мне ответил совершенно искренне, и видно было, что другого слова не мог даже подыскать:
– Ничего!

Притча о гвоздях | Восточная притча | Контролирование гнева

Мудрая восточная притча о вспыльчивом молодом человеке, который не понимал, как его слова могут ранить окружающих.


Притча о гвоздях

Жил-был один очень вспыльчивый и несдержанный молодой человек. И вот однажды его отец дал ему мешочек с гвоздями и наказал каждый раз, когда он не сдержит своего гнева, вбить один гвоздь в столб забора.
В первый день в столбе было несколько десятков гвоздей. На другой неделе он научился сдерживать свой гнев, и с каждым днём число забиваемых в столб гвоздей стало уменьшаться. Юноша понял, что легче контролировать свой темперамент, чем вбивать гвозди.
Наконец пришёл день, когда он ни разу не потерял самообладания. Он рассказал об этом своему отцу и тот сказал, что на сей раз каждый день, когда сыну удастся сдержаться, он может вытащить из столба по одному гвоздю.
Шло время, и пришёл день, когда он мог сообщить отцу о том, что в столбе не осталось ни одного гвоздя. Тогда отец взял сына за руку и подвёл к забору:
— Ты неплохо справился, но ты видишь, сколько в столбе дыр? Он уже никогда не будет таким как прежде. Когда говоришь человеку что-нибудь злое, у него остаётся такой же шрам, как и эти дыры. И не важно, сколько раз после этого ты извинишься — шрам останется.

воскресенье, 26 августа 2018 г.

Пых | Народная сказка | Для самых маленьких

У страха глаза велики! Нечто страшное завелось у дедушки и бабушки в огороде на грядке с репкой... Только внучка Алёнка не испугалась! )))


Пых

Жили-были дедушка, бабушка да внучка Алёнка. И был у них огород. Захотелось однажды дедушке репки покушать. Пошел он в огород, нашёл грядку с репкой. Только наклонился, чтоб репку вытащить, а с гряди кто-то как зашипит на него:
— Пых-пых-пых! Не ты ли это дедка? Не за репкой ли пришел?
Испугался дедушка да бежать.
Еле-еле до хаты добрался. Сел на лавку, отдышаться не может.
— Ну что, дед, принёс репку?
— Ох, бабка, там такой страшный зверь сидит, что я еле ноги унёс!
— Ну что ты, дед! Я сама пойду репку принесу…
И пошла бабка в огород.
Идёт, торопиться… А вот и репка.
Нагнулась бабка, чтоб репку вытащить, а из борозды как зашипит на неё кто-то:
— Пых-пых-пых! Не ты ли это бабка? Не за репкой ли пришла?
Испугалась бабка да бежать. Еле-еле до хаты добралась. Села на лавку, отдышаться не может.
— Ой, дедка, твоя правда! Кто-то там под кустом сидит, страшный такой, и пыхтит! Еле-еле ноги унесла!
Поглядела на дедку с бабкой внучка Алёнка, пожалела их и говорит:
— Я принесу репку!
Пошла Алёнка в огород. Пришла к тому месту, где репка росла.
И только наклонилась, чтоб репку вытащить, с грядки как зашипит кто-то:
— Пых-пых-пых! Не Алёнка ли это? Не за репкой ли пришла?
Засмеялась тут Алёнка и крикнула:
— Это я, Алёнка! За репкой пришла!
Нагнулась она, заглянула под листик и вдруг увидела ёжика колючего. Лежит он, глазками-бусинками поблёскивает и пыхтит:
— Пых-пых-пых!
Засмеялась девочка, вытянула репку, ёжика в передничек положила и побежала домой.
Мигом к своей хатке прибежала, деду с бабкой репку отдала.
— А как же зверь этот — Пых страшный? Не испугалась ты его?
Раскрыла тут Алёнка передничек:
— А вот вам и Пых!
Засмеялись старички.
— Ну и молодец, Алёнка! Ну и смелая девчонка!